«Это твоя вина, Адам».
– Я знаю.
* * *
Надия стала кричать на меня постоянно, изливая весь свой яд и ярость на мою и так больную голову.
«Рафаэль лжет! Он – грешник!»
– Это ведьмы – зло! Хватит!
Кричать на несмолкающего призрака было глупо и бесполезно. Но я не мог иначе, наверное, что-то во мне тоже сломалось. Так же, как в Чейзе.
«Ты ничего не знаешь о нас! И все равно ненавидишь! Почему? Почему, Адам?»
Она была огнем, гневом и злостью. Ее фигура металась в моем сознании, словно нескончаемая буря, что прокатывается по моей земле снова и снова, а я не знал, где укрыться от этой бури.
– Вы – зло! Все вы прокляты! Продали свои души дьяволу и ради чего? Чтобы получить глупую, никому не нужную силу! Колдовство!
Надия бросила на меня презрительный взгляд, словно знала что-то, о чем я и не подозревал.
«Ты ничего не знаешь, святой отец».
Ее голос больше не был злым, он был насмешливым и слегка грустным. Как и всегда. Я успокоился и опустился на колени перед иконой, собираясь помолиться.
На улице жутко выл ветер, напоминая о нескончаемой зиме. Мое окно заносило пургой, снежинки носились с огромной скоростью, стучась и прося их впустить. Я уже говорил, что глух к чужим молитвам?
– Святой Ангел Божий, хранитель и покровитель души моей!..
«Ты можешь взывать к своему Богу, а что делать мне? Моим сестрам? Как им спастись от вашего гнева?»
– Пребудь всегда со мной, утром, вечером, днем и ночью…
«Он может быть с тобой всегда, но он не сможет тебя защитить…»
Я зажмурился, отчаянно сжимая пальцами молитвенник. Страшно! Страшно умирать, страшно становиться сумасшедшим.
– …направляй меня на путь заповедей Божиих и отведи от меня все искушения зла.
«Искушение! Ха! Священники наивны, как дети. Вы уже во грехе, и вам оттуда не выбраться, что бы вы ни делали».
– Аминь. – Я поднялся с колен и подошел к тазу с холодной водой.
Молитва, как всегда, очистила мой разум, знакомые слова устранили туман, на душе стало хорошо и светло. Но Надие и туда удалось забраться.
«Тебе не спастись молитвой!»
Ее крик звучал в моих ушах, и я ничего не мог поделать. Несколько дней подряд я не спал. Боялся кострища, на котором буду умирать. И эта глупая сизая птица, бьющая крыльями над пламенем, как будто пыталась потушить огонь… Взглянув в зеркало и увидев в нем отражение совершенно незнакомого мне человека, я зарыдал.
Рафаэль нашел меня в моей комнате в полусознательном состоянии. Он отмыл меня, напоил и заставил поесть. Я припадал к его ногам на холодном полу и плакал, прося прощения за непристойные мысли, за собственную глупость, за все, чем только мог провиниться человек.
