На углу под кривым фонарем он остановился. Господи, как же он голоден! Вечно голодный, продрогший, жалкий и несчастный. И еще ему нужна женщина, а здесь, в этом сумрачном мире, женщин нет. Как, впрочем, и мужчин. Нет никого, только он сам.
Но зато здесь есть еда. Крысы и собаки съели все, что могли найти, а вот с консервами не смогли справиться. Добравшись до супермаркета, Смит залез внутрь через разбитую витрину и пошел по темным проходам между полками. Здесь все было давным-давно ему знакомо, и он точно знал, где взять то, что ему нужно — консервированные бобы, груши и пиво. Смит присел в углу, по-прежнему оглядываясь и прислушиваясь, и начал есть бобы из банки, накалывая их на перочинный ножик. Груши брал пальцами: вытаскивал мокрые половинки и целиком заталкивал в рот. Потом выпил оставшийся от груш сок, а следом — пиво.
Он не собирался спать, но еда, спиртное и усталость взяли свое, и он опустился на пол в углу, по-прежнему сжимая биту. В голове проносился мысли об Эллен и ранчо, и он отчаянно желал, чтобы фильм закончился скорее. Тогда бы он снова стал Ларами. Будь его воля, он остался бы Ларами навсегда, но фильм шел своим чередом, подчиняя его себе, так что он должен был оставаться Смитом. Оказаться на ранчо раньше окончания фильма — пустая затея. Когда-то он пытался это сделать, но его действия каким-то непонятным образом вплелись в сюжет, и фильм, разумеется, продолжился. Решение его проблемы, конечно же, скрыто в кинопроекторе. Если бы только получить доступ к нему! Тогда бы он выключил проклятое кино и избавился от Смита навсегда. Выключил? Или, наоборот, включил? У него на мгновение закружилась голова. Если выключить проектор, он перестанет быть Смитом? Или перестанет быть Ларами? Он прижал пальцы к вискам. Медленно, очень медленно к нему возвращался разум. Ну конечно, он перестанет быть Смитом! Смит — вымышленный персонаж, а Ларами — настоящий. Что же с ним творится сейчас? Тело клонилось набок, голова опустилась на пол, веки сомкнулись…
Он проснулся от лая собак. На серой рассветной улице их было четверо, и они обнюхивали тротуар перед супермаркетом. Собаки, конечно, взяли его след, и он знал по опыту, что перехитрить их невозможно. Смит поднялся и взял биту. Одна из собак прыгнула в разбитое окно, и его охватил ужас, но он тут же напомнил себе, что это, в конце концов, всего лишь сон, и никто не сможет причинить ему вреда. Со всей силы он ударил пса — это был огромный колли — битой по голове, и в то же мгновение остальные кинулись на своего сородича, разрывая тело на части и пожирая куски мяса. Путь был свободен. Смит выбежал на улицу и направился к своему многоквартирному дому.
