К вечеру, с трудом передвигая ноги, налитые гудящей болью, доплелся до двора. Хозяин встретил его у ворот. Не вставая с завалинки, спросил:
- Всю прополол?
- Осталась делянка.
- Экий ты, брат... Небось лодырничал либо спал, досадливо буркнул он.
- Не спал я,- хмуро отозвался Федор,- всю за один день немыслимо прополоть.
- Иди, не разговаривай! Вдругорядь будешь так работать, так и жрать не получишь! Дармоед! - крикнул вслед уходившему Федору.
VI
Тягучей безрадостной чередой шли дни и недели. С утра до поздней ночи работал Федор не покладая рук. В праздничные дни хозяин нарочно приискивал какое-нибудь дело, лишь бы занять чем-нибудь время, лишь бы не был батрак его без работы.
Прошло два месяца. У Федора рубаха от пота не высыхала, выдабривался, думая, что хозяин к концу второго месяца уплатит за прожитое время. Но тот молчал, а у Федора совести не хватало спросить.
В конце второго месяца как-то вечером подошел Федор к Захару Денисовичу, сидевшему на крыльце, спросил:
- Хотел деньжат у вас попросить. Матери переслал бы...
Тот испуганно замахал руками.
- Какие там деньги сейчас! Что ты, брат, очумел, что ли?.. Вот помолотим хлеб, налог отдадим, тогда, может, и деньги будут!.. Ты их спервоначалу заработай!
- Обносился я, чирики вон разлезлись.- Федор поднял ногу с ощеренным чириком; из рваного носа глядели потрескавшиеся пальцы.
Захар Денисович, ухмыляясь, долго глядел ему под ноги, потом отвернулся.
- Теплынь стоит, можно и босым...
- По колкости, по жнивью, не проходишь.
- Ишь ты, нежный какой! Ты, ненароком, не барских ли кровей будешь? Не из панов, бывает?
Федор молча повернулся и под хохот хозяина, краснея от унижения, пошел к себе в сарай.
За два месяца он ни разу не видел матери. Времени не было сходить в Даниловку - не пускал хозяин, да к тому же и не знал, дома ли мать или с сумой пошла по хуторам и станицам.
Незаметно кончился покос. К Захару Денисовичу во двор привезли с участка паровую молотилку. Понашли рабочие. Хозяин залебезил перед ними, задабривая, чтобы поскорее окончили молотьбу.
- Вы, ребятки, уж постарайтесь, ради Христа. Приналяжьте, покеда погодка держится. Не приведи бог - пойдут дожди: пропадет хлеб.
Пришлый парень в солдатской, морщеной сзади гимнастерке, презрительно оглядывая одутловатую рожу хозяина, покачиваясь на носках, передразнил:
- Постарайтесь, ради Христа! Нечего тут Лазаря петь! Ставъ-ка ведро самогону на всю шатию - пойдет работа. Сам понимаешь, сухая ложка рот дерет.
