«А при послушниках – тем более…»
– Ладно, что тут у вас?! – прокричал аббат, подойдя ближе.
Армандо не отвечал. Целую минуту, а то и больше, Тейо не слышал ничего кроме посвиста ветра.
Затем:
– Где твой щит, Армандо?
И сразу же:
– Где твой щит, Абедо?!
– Очевидно, мне он ни к чему, – сказал Армандо.
– То же самое, – откликнулся Абедо.
Снова молчание. Тейо был совершенно сбит с толку. Отчего братья убрали защиту? Как они могли убрать ее?
– Он делает все это один? – прошептал аббат.
Не будь его голос усилен магией, Тейо не расслышал бы ни звука.
– Ага, – подтвердила Крыса. – Это все он, мой Тейо.
«Что?!»
Тейо мысленно ощупал построение. Фигура оказалась куда шире, чем он ожидал, тянулась вправо и влево мимо обоих облеченных монахов. Щита столь толстого и прочного он не создавал еще никогда. И даже никогда не видал воочию.
«Как у меня это вышло?»
– По-моему, тут дело в твоей Искре, – пояснила Крыса, в который раз угадав его мысли. – У тебя есть та же самая штука, что и у всех-всех-всех мироходцев. Вот эта вот самая, которая питает твою душу и магию. Болас у многих мироходцев их отнял, потому и сделался так силен. У тебя тоже такая есть. И, думаю, была всю жизнь. Только надо самому себе не препятствовать, вот так-то. То есть о чем я: ты, Тейо, иногда слишком уж много думаешь. А я вот – нет. Уж Крысы-то никто еще не мог обвинить, будто она думает слишком много. Конечно, чтобы хоть в чем-то меня обвинить, надо же знать, что я здесь. Вот почему я такой великий вор, понимаешь? Ни разу меня еще не ловили. И никогда не…
Но тут, заглушив окончание ее объяснений, подал голос аббат.
– Тейо, – сказал он, – я же совсем забыл…
После этого он на долгое время умолк.
Мало-помалу все крестьяне прошли мимо, к монастырю. Снизу, один за другим, донеслись крики Перана, Берлуца, Артуро и Армандо:
– Крестьяне прошли! Крестьяне прошли!
Спустя пару минут этот клич повторил и Тейо. Дождавшись подтверждений от Абедо и Тео, он почувствовал, что теперь щиты можно уменьшить, сузить геометрическое построение.
Тем временем буря пошла на убыль, и только после этого аббат снова заговорил – обычным голосом, без всякой магии:
– Прекрасно сработано, мальчик мой. Просто прекрасно. Теперь же ты должен покинуть наш монастырь и никогда более не возвращаться.
