— Что ты говорил? — сердито переспрашиваю я.
— Говорил, надо лучше подготовиться…
— Брось ты ныть! Если нас поймали, так это случайность.
— Случайность! — не унимается Витька. — Предусмотрели бы все, тогда и не было бы этой случайности.
— Кабы знал, где упасть, соломки бы подстелил…
Не нравятся мне Витькины рассуждения. Не так уж все плохо. Сейчас у ребят на дворе, наверное, только и разговоров, что про нас. Я слышал, несколько разведчиков уже звонили в наши двери, но их всякий раз выпроваживали, и не очень вежливо. А нам с Витькой будет что порассказать ребятам. Зря Витька ноет.
Меня лично в эти минуты больше всего волнует совещание, происходящее в соседней комнате. Кроме наших родителей, там сидит самая вредная соседка, Варвара Алексеевна, и еще приезжий — Василий Никанорович, Витькин дядя. Из комнаты иногда доносится приглушенный рокот голосов: говорят все вместе. Мне понятно: на этот раз мы действительно задали им задачку. Правда, что с нами делать?
Во всяком случае, я над этим голову ломать не собираюсь. Не стоит забегать вперед. Надо терпеливо ждать конца совещания. А пока, засунув руки в карманы, я насвистываю песенку про веселый ветер.
За этим занятием я не услышал, как щелкнула задвижка и отворилась дверь. Я заметил Тамару Ивановну, Витькину мать, только услышав ее голос.
— Я вижу, вы не очень убиты горем, — сурово заметила она, искоса поглядев на меня.
Дело приняло совершенно неожиданный оборот. Зря ломал голову Витька, стараясь предугадать решение взрослых. Я убедился на опыте, что это невозможно. Даже если ты придумаешь тысячу вариантов, они найдут тысячу первый. Так случилось и на этот раз.
Как только мы вошли в комнату, я сразу обратил внимание на разрумянившееся лицо моей мамы. Отец Витьки нервно расхаживал взад и вперед по комнате, потирая руки. Эта примета тоже не предвещала ничего доброго.
Мы стали у самого косяка двери и опустили головы. Что говорить, нам, конечно, совестно обоим. И очень хочется шмыгнуть мимо Тамары Ивановны в дверь, которую она загораживает своей довольно мощной фигурой.
После продолжительной паузы, к нашему удивлению, заговорил не Петр Николаевич, не Тамара Ивановна, не моя мама, а приезжий — Василий Никанорович.
— Так вот, молодцы хорошие, — начал он не спеша, изучая нас обоих веселым пристальным взглядом, — мы тут долго толковали. Поступок вы совершили, конечно, свинский — удрали из дому, никого не предупредив. Очень плохо! Но одна штука вроде бы смягчает вашу вину. Вы ведь перед собой ставили благородную цель. Хотели послужить человечеству на очень трудном поприще: изучить районы дальнего Севера, труднодоступные и суровые. Так я говорю?
