На штурм пошла казачья сотня егерей майора Нехлюдова, собирая по дороге откатившихся было от стены запорожцев и увлекая их за собой. Казачьи егеря, приблизившись ко рву, побросали фашины, с помощью которых одолевали водную преграду гренадеры, и налегке бросились вплавь, толкая перед собой связанные из ивовых лозин лестницы. Под тяжестью казачьих тел такие лестницы липли к стене, их невозможно было оттолкнуть никакими силами.
Зажав саблю в зубах, карабкается по стене казак, зло сверкая единственным глазом из-под черной брови. Над ним — двое его товарищей. Верхний еще не успел пустить в ход оружия, как тяжелый камень отбросил его от стены, второму удалось лишь рассечь лезвием воздух, и он уж летит, раскинув руки, задевая тех, кому суждено разделить его участь.
Турок с оскаленными в дикой улыбке зубами свесился над новой жертвой и чиркает воздух кривым ятаганом. Майор Нехлюдов, высунувшись из-за плеча казака, точно стреляет в оскаленный рот. Еще миг — и двое на стене. Не успевает третий занести ногу, как лестница обламывается под тяжестью тел — слишком много народу, жадного до погибели в бою, взгромоздилось на нее.
Напрасно майор кричит вниз:
— За мной, хлопци!
Вместо хлопцев с обеих сторон бегут к ним турки по крепостному валу. Нехлюдов разряжает еще один пистолет и берется за свой палаш.
— Станем спина к спине, — спокойно говорит он казаку, — так дольше продержимся.
И начинается рубка. Турки кружат вокруг, согнув колени, пластаясь по земле. Наскакивают стремглав и вылетают из-под ответного удара. И если уж жала ятагана не миновать, то казак подставляет под него левое плечо. Турки все набегают, мешая друг другу. Палаш Нехлюдова вязнет в горячей плоти. Он слышит, как за его спиной гремит сталь о сталь, значит, можно еще хвилыночку выиграть.
Казак ткнулся лопатками в спину майора, но устоял, выпрямился, и снова заработала сабля, высекая предсмертный ужас из черных, сведенных яростью глаз.
Слепая ярость — плохой советчик в бою. В сознании турка огнем выжжено его превосходство в сабельной схватке, а эти две глыбы белого мяса хоть и скользят саногами в собственной крови, но все достают и достают турок своими ударами. Новые воины Порты спешат своим на помощь, оставляя свой пост на гребне.
Этой вот секунды и жаждали суворовские солдаты, за эту секунду платили неимоверно высокую цену, устилая шесть часов кряду поле, ров и полосу под стеной своими телами.
Зияющая пустота выметывала солдат в зеленых мундирах на крепостную стену одного за другим, будто бы они выпрыгивали из глубокого окопа.
