У него полным-полно врагов, он даже и представить себе не мог, что у него столько врагов. И все его недоброжелатели и завистники подстерегали момент, когда можно его на чем-то наколоть. И — накололи. Он ведь доверчивый, у него все люди хорошие, всем верит, а ему, оказалось, систематически подсовывали липовые наряды, и он подмахивал, не проверяя. И вот...
— Ревизия?
Он кивнул:
— Целых три. И по-моему, все понимают, что дело это явно подстроено, но ничего не могут поделать. Закон есть закон.
Должно быть, теперь, когда он выговорился, ему стало сразу легче. Он даже вздохнул полной грудью, словно сбросил с себя невесть какую тяжесть.
Она сказала:
— Не расстраивайся, все пройдет...
Он усмехнулся:
— Все пройдет, и я тоже пройду.
Надежда всегда и во всем была оптимисткой: во всем и везде стремилась увидеть что-либо хорошее, светлое, обнадеживающее. Еще и в институте, когда, бывало, заваливала сессию, утверждала: «Ну что ж! Тем лучше, буду еще раз готовиться, чтобы пересдать, лучше все пойму и запомню...»
Если шел дождь, говорила: «Вот хорошо! Воздух станет чище, свежее...»
И в мороз ей нравилось: «Самая здоровая погода...»
Артем спрашивал подчас: «А жара тоже хороша для здоровья?»
И она совершенно серьезно отвечала: «Конечно, почему нет?»
Когда-то подруга попросила у нее на один день клипсы, самые любимые, голубые, под бирюзу. Надежда не умела отказывать, дала клипсы, только просила: ни в коем случае не потеряй. Но подруга спустя неделю вернула только одну клипсу.
«Что хочешь делай, — сказала. — Потеряла клипсу. Где — не знаю, все кругом обыскала...»
«Ужасно жаль! — призналась Надежда. Подбросила на ладони уцелевшую клипсу, решительно заявила:— Буду носить одну в правом ухе, где-то, кажется в Уганде или в Сомали, очень модно носить в ухе одну сережку...»
Надежда принялась уговаривать его:
— Дался тебе твой нефтепровод! Смотри, ты у себя дома, комфорт, горячая вода, телевизор, можно взять билеты в любой театр...
Артем отвечал рассеянно:
— Да, конечно, об чем речь...
Однажды ночью он, думая, что она спит, оделся, вышел из комнаты. Она вышла вслед за ним, увидела: он сидит на кухне, за кухонным столом, жадно курит, морщась и хмуря брови.
Он не сразу заметил ее, потом увидел, вздрогнул, попытался улыбнуться:
— Садись, Надюша...
Она села рядом. Он обнял ее за плечи одной рукой, потом закурил сигарету, красиво стряхивая пепел в сковородку, стоявшую на столе. В другое время она бы немедленно убрала сковородку, а сейчас и внимания не обратила. Хочется ему приспособить эту самую сковородку под пепельницу — на здоровье!
