.), а тот изменник меж нас с тобою недружбу делал и хондыкереву величеству (турецкому султану —
О.К.) недружбу делывал же, меж дву земель многие недружбы учинил. И ныне тотъ человекъ того для къ Москве побежалъ…»
[191]. Впоследствии это послание Сигизмунда II Августа крымскому хану неоднократно использовалось дипломатией Московского государства как наглядное доказательство вероломства его внешней политики. Но стоит ли того в этом винить? Ведь, не откажись он от князя Вишневецкого, его стране пришлось бы вести войну на два фронта — против Московии и против Крымского ханства, в поддержку которого могли выступить Оттоманская Порта и ее восточноевропейские вассалы — господари Буджака (Молдавии) и Валахии. Такой многовекторной войны польско-литовское государство не выдержало бы, а поэтому было решено пожертвовать Д.И. Вишневецким. Так князь Дмитрий стал разменной пешкой в большой геополитической игре, которую вел монарх Речи Посполитой.
Ободренный отступничеством Сигизмунда II Августа от идеи поддержки и усиления гарнизона Хортицкого замка, о чем все-таки сообщил пан Расмус Довгир, добравшись, ограбленный московскими служилыми людьми, до ханского двора в Бахчисарае, в конце лета 1557 года хан Девлет-Гирей I вновь появился у Хортицы с татарским войском, а также с отрядами, присланными ему молдавским господарем, и османскими янычарами на галерах. После продолжительного сопротивления крепость пала, а сам Д.И. Вишневецкий бежал в Черкассы, уйдя вверх по течению Днепра через пороги[192].
Оттуда в сентябре 1557 года он официально обратился к Московскому престолу с просьбой о покровительстве, предлагая одновременно передать в состав Русского государства земли Черкасского и Каневского поветов Великого княжества Литовского. Как следует из московских летописных источников, «… писал из Черказ да ис Канева к царю и великому князю князь Дмитреи Ивановичь Вишневецкои, что он с Днепра с Хорхитинского острова (т. е. с острова Хортицы — О.К.) пошел, потому что корму не стало у него, и казаки от него разошлись, а царь Крымской пошел на его город да Турского люди (турки — О.К.) многи в судех да Волохи (молдаване — О.К.), и он за кормом не сел в городе, а пришед, засел Черкасы и Каневы, и государь как велит?»[193]. Царь Иван IV Васильевич, как и король и великий князь Сигизмунд II Август боявшийся войны на два фронта, велел ему возвратить староства польско-литовской короне, а самому приехать в Москву: «царь и великий князь писал князю Дмитрею Ивановичю, а велел ехати к собе, а Черкасы и Канев велел королю отступитца, потому что царь и великий князь с королем в перемирие»
