С Андреем к дяде Назару она бы поехала. А с Джейн?.. Эта компания не по ней.
— А может, пойдем на танцы? — спросил Юрка.
— Но как же американка?
— Да ну ее к черту!
— Нельзя так, Юрашек, нельзя. Она гостья. А мы гостеприимством всегда отличались.
Юрка так и не понял, то ли Таня смеялась, то ли искренне наставляла его на правильный путь. Спрыгнув с досок на землю, она махнула рукой:
— Счастливо, Юра! Пока…
Но в этот момент подъехал на газике Головлев, с ним оказался и Миша Уваров.
— Ну, как у тебя? Порядок?! — спросил начальник стройки у Тани и тут же увидел на досках обойму старого сальника, изрезанный новый фетровый чесанок.
Он вопросительно поднял глаза. Таня перевела взгляд на Юрку. Но Юрка скрылся за штабелем. Он не любил «торчать на глазах начальства», одинаково не любил, когда хвалят его или ругают. Даже на доску почета не дал свою фотографию. Сказал: нефотогеничен я…
— Не забудь, Коренева, о комитете, — напомнил Миша, когда с Головлевым пошел к машине. Они объезжали объекты, участки стройки. В присутствии Головлева или райкомовского начальства Миша своих приближенных называл по фамилии…
Юрка, «как штык», в пять часов был у клуба. Американка немецкой точностью не отличалась, к тому же какая женщина не заставит себя подождать хотя бы десять, пятнадцать минут. Юрка уже облегченно вздохнул. У него была причина уйти, не повидавшись с Джейн. Но в самую последнюю минуту, мягко шурша о гравий, «Волга» подкатила к клубу.
Джейн показалась Юрке великолепной. Ее волосы рыжей волной сбегали на полуобнаженные плечи и полуоткрытую грудь. Почти прозрачная безрукавка была заправлена в короткую юбочку-колокол. Маленькая ступня едва вмещалась в нейлоновой розовой туфельке. Ноги от щиколоток до округлых коленок были оголены… «Эх, если б она была «нашей»!» — подумал парень.
Когда Юрка и Джейн оказались бок о бок на мягком сидении, когда пахнуло на него тонким ароматом духов и женского тела, Юрка почувствовал, как все в нем бунтует в страшных противоречиях.
Машина, фыркнув мотором, мягко понеслась по гравийному шоссе в горы. У переезда они пропустили экспресс «Москва — Пекин». Из открытого окна им помахали три молодые вьетнамки. Юрка крикнул: «Привет!» Джейн смотрела только на Юрку. Взгляд пытливый, прищуренный.
Они петляли над самым Байнуром до тех пор, пока на крутом подъеме, над головой, не увидели массу саранок, пурпурных, как кровь. Джейн выпрыгнула из машины и стала взбираться к саранкам. Юрка тоже нарвал букет. Для кого? Все равно. Девчонок в поселке много. И все же для Тани. Он первым спрыгнул с нависшего уступа на гравий шоссе. Джейн, отчаянно смеясь, запротестовала. Она протянула руки, требуя помощи Он протянул ей свои. Тогда она смело прыгнула, жарко дохнула в лицо, скользнула тугою грудью о грудь, заглянула в глаза, доверительно рассмеялась.
