Голоса океана | страница 57

Он зашёл в воду, волны сбивали его с ног, но он шёл и шёл, пока не зашёл по шею, а потом поплыл на спине и посмотрел в небо, и вспомнил другой океан, далеко-далеко, в Англии. И он понял, что видел океан раньше, давным-давно, когда был маленьким. А потом понял, что это тот же самый океан, что вода тянется на тысячи миль от Виргинии до Англии, и, может быть, вода, которая сейчас его поддерживает, когда-то омывала берега Англии, а может быть, он даже плескался в ней, когда был маленьким.

И в конце концов он опустил ноги, но не нащупал дна, и, посмотрев на берег, увидел, что его отнесло уже далеко, и он поплыл. «Но! Но!» – подгонял себя он, но берег был так далеко, и он так устал, а потом на него накатилась волна, и он погрузился под воду, и он так устал, смертельно устал, и даже не знал, сможет ли плыть дальше, и попытался поплыть, а потом отдохнул и поплыл дальше и в конце концов добрался до берега.

Он лёг на песок и уснул, а проснувшись, поехал назад в Кентукки на попутках.

Ну, остальное вы знаете: ремень и пирог (снова яблочный).

Море, море, море. Оно волнуется и кипит. Кажется, что оно вот-вот поглотит «Странника», и я боюсь.

Дядя Док говорит, что мы попали в десятибалльный шторм. Ветер в пятьдесят узлов, волны, напоминающие стены из воды, бьют по нам день и ночь, а мы до сих пор не подняли паруса. Каждые двадцать минут позади нас поднимается волна, заливая рубку водой. Мы все твердим, что ветер скоро утихнет; он дует уже слишком сильно и слишком долго.

– Смелей! – чуть раньше крикнул дядя Док. – Вон там, в туманной дали причалим мы к земле!

Было очень странно слышать от него такое, потому что земли и близко рядом не было, но потом он объяснил, что цитирует поэта Теннисона[3].

Дядя Стю («Меня-Никогда-Не-Укачивает-Стю») страдает морской болезнью. Он весь жёлтый и выглядит очень слабым, а остальные подменяют его на вахтах и молятся, чтобы и до нас это не докатилось.

Сейчас час ночи, и волной снова залило рубку, а я на вахте. Пожалуйста, пусть ветер стихнет.

Кто-нибудь найдёт этот дневник-жевник в море? Узнает ли мама, что случилось с нами?

Мы попытались вчера вечером послать тебе весточку, мам. Мы тебя любим.

Если бы я мог начать жизнь сначала…

Дня нет. Есть только ночь.

Нам приходится орать, чтобы услышать друг друга через вой ветра, но я хочу немного пошептать. Я хочу сказать что-нибудь приятное, но времени нет. Всё время мы тратим на борьбу с ветром.