Странница - Шарон Крич

Море, море, море… Оно волновалось, колыхалось и манило меня. «Приди, приди», — окликало оно.

И я приходила к нему, плыла, качалась на волнах, плескалась, рассекала волны, а море шумело: «Пойдем, пойдем». Я заходила все дальше, но оно всегда выносило меня на берег.

А море звало меня снова: «Пойдем, пойдем». И я пускалась в море на веслах, на надувных лодках, на моторных катерах, а когда научилась управляться с парусами, я перенеслась через воды, и только свистели в ушах ветер, волны и птицы, и все они звали меня: «Плыви, плыви».

И мне хотелось все плыть и плыть — за моря, наедине с волнами, ветром и птицами. Но кто-то сказал, что я слишком мала, а море — коварная сирена, и ночью мне приснился ужасный сон. Подкравшись сзади, вода поднялась черной стеной, нависла надо мной и начала обрушиваться вниз, все ближе и ближе… но я всегда просыпалась прежде, чем волна накрывала меня. И всегда при пробуждении мне казалось, что я плыла.

Я вовсе не такая уж мечтательница, прислушивающаяся к зову моря. Мой папа называет меня Софи из трех частей: одна моя часть мечтательная и романтическая, вторая — рассудительная и приземленная, а третья — упрямая и порывистая. Он говорит, что я живу или в стране грез, или на земле, или в стране мулов, и если бы все мои три части соединились, я стала бы цельной личностью. Интересно, где бы я тогда жила? Если не в стране грез, и не на земле, и не в стране мулов, где бы я оказалась?

Папа говорит, что моя рассудительная часть больше всего похожа на него, а мечтательная — на маму, но это, по-моему, не совсем верно. Папа считает себя человеком рассудительным, но именно он любит рассматривать виды экзотических стран и заявляет что-нибудь вроде: «Нужно поехать на сафари!» или «Мы должны полететь на воздушном шаре с газовой горелкой!»

А моя мама ткет шелковые ткани и носит развевающиеся платья, но это она дала мне учебники по морскому делу и заставила выучить правила безопасности на воде и признаки изменения погоды. Она сказала: «Да, Софи, я учу тебя мореплаванию, но это не значит, что мне нравится мысль о том, что ты в одиночку уплывешь в море. Я хочу, чтобы ты оставалась дома. Со мной. В безопасности».

Папа говорит, что не знает, на кого похожа моя упрямая часть. Он сказал, что мулов в нашей родне не было.

Мне тринадцать лет, и я собираюсь переплыть океан. Хоть мне и хотелось бы пересечь его в одиночку — одной! одной! нестись над волнами! — этого не будет. Упрямая часть моей натуры выпросила себе место на четырнадцатиметровой парусной яхте с пестрым экипажем: тремя моими дядьями и двумя двоюродными братьями. Все дяди — Стю, Мо и Док — братья моей мамы, и она предупредила их: «Если с Софи случится хоть малейшая неприятность, я вас всех повешу за ноги».