— Что же ты ешь?.. — вздохнула я.
С ночи зверёк явно ослабел, и мне было его невыносимо жаль. Представив, что к вечеру на циновке останется лишь безжизненное тельце, чуть не расплакалась. Но тут взгляд упал на тонкий порез на запястье, оставленный серповидным коготком… Идея была бредовой, и я мысленно взмолилась небесам, чтобы Дэйки не ворвался в пещеру сейчас. Всё вышло хуже. Едва я поднесла запястье к мордочке зверька, и тот, поведя носом, лизнул порез, в проёме мелькнула тень. Я слегка дёрнулась, услышав знакомый спокойный голос:
— Что ты делаешь?
Камаитати ощетинился и зашипел, я придвинулась к нему ближе.
— Пытаюсь спасти ему жизнь.
— Для чего?
Вопрос застал меня врасплох.
— В смысле… для чего?
Ёкай направился ко мне, зверёк зашипел громче, слабо зашевелил лапками, пытаясь подняться, и я выпалила:
— Остановись! Ты его пугаешь!
Ёкай остановился как вкопанный. Второй раз за сутки его лицо на моих глазах утратило обычное каменное выражение. Не то чтобы на нём отразились эмоции — скорее, их бледная тень. Но, видимо, мои действия были таким верхом безумия, что поколебали даже его ледяную невозмутимость.
— Ты ведь чуть его не убил, и он тебя боится, — пояснила я. — Уверена, когда убедится, что не причинишь ему вреда, перестанет так реагировать.
— Ты надеешься оставить это здесь? — в голосе ёкая звучало презрение. — Кормить своей кровью?
— Только пока он поправится. Нельзя же его… выбросить. Он может умереть.
Зверёк перестал шипеть и теперь настороженно смотрел на ёкая тёмными глазками.
— Видишь, уже успокоился, — улыбнулась я. — Он такой маленький… Может, это детёныш камаитати?
— Ты собиралась с Дэйки в деревню.
Наверное, это была попытка пресечь поток бессмыслицы, которую я несла.
— Да, собиралась. Ты же не убьёшь его, пока меня не будет?
Не произнеся ни слова, ёкай развернулся и вышел из пещеры. А я снова поднесла запястье к мордочке зверька. Шершавый язычок щекотнул кожу раз, другой, на порезе выступила кровь, и камаитати тихо заурчал.
— Не вздумай привыкнуть, — шутливо пригрозила я. — Это только пока тебе не станет лучше.
Зверёк в самом деле не злоупотребил оказанной ему добротой. Количество выпитой им крови могло бы уместиться в напёрсткe. Облизнувшись напоследок, он уложил голову на циновку и закрыл глаза.
— Может, всё-таки выживешь… — с надеждой прошептала я.
Хотела погладить его, но передумала и, прихватив бамбуковую бутыль, направилась к выходу.
Как всё-таки ужасно обходиться без пасты, зубной щётки, расчёски… Все эти дни я "чистила" зубы разжёванными до волокон веточками сосны. Но умываться без пенки, мыть руки без мыла, а тело без мочалки раздражало меня не меньше, чем ёкая — моё присутствие. Занятая "противостоянием" с царственным "похитителем", до сих пор я не обращала особого внимания на бытовые неудобства. Но, поскольку теперь мне всё же предстояло провести какое-то время без благ
