— Одно не связано с другим, — лаконично бросил ёкай.
И, закрыв глаза, прислонился к стене, давая этим понять, что аудиенция закончена.
Я больше не затрагивала эту тему вплоть до дня, когда Иошинори-сама наконец покинул пещеру. Дэйки, окрепший настолько, что уже помогал по хозяйству, и Тецуо повалились ниц. Я едва удержалась, чтобы не сделать то же — настолько царственным был вид вернувшегося к жизни ёкая. Теперь я поняла причину его безвылазного пребывания во тьме пещеры. Никто не смел видеть его слабости. Доковылять до порога, натыкаясь на стены, мог Дэйки. Иошинори-сама подобало гордо выступить из тени и внушить присутствующим благоговение. Почтительно поклонившись, я подняла на него глаза.
— Если хочешь, следуй за мной, — предложил он и направился к выходу.
Оставив недовольного Камикадзе на попечение Дэйки, я торопливо засеменила следом. За пределами пещеры Иошинори-сама протянул мне ладонь. Я с готовностью вложила в неё свою, но не успела даже тольком ощутить прикосновение. Будто лёгкий порыв ветра подхватил и тут же снова поставил меня на землю.
— Ты хотела видеть владения Тецуо за пределами скал.
Я огляделась и восхищённо ахнула. Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось поле, усыпанное крупными ярко-голубыми цветами. Они росли настолько близко друг к другу, что травы и стеблей совсем не было видно. Цветочное поле сливалось с горизонтом, и будто переходило в синее небо — мы словно парили в невесомости.
— Неужели мы всё ещё во владениях Тецуо… — пробормотала я. — Невероятно, что кузнец проводит все дни в унылой кузнице, имея возможность прийти сюда…
Иошинори-сама молча наблюдал за мной, лицо было безмятежным. Наверное, в переводе на обычного человека это бы значило, что он доволен.
— Спасибо! — я глубоко вдохнула воздух, пронизанный ароматом цветов. — Здесь просто необыкновенно!
Развернувшись, неторопливо побрела по полю, лепестки цветов мягко поглаживали меня по ногам. Ёкай так же неторопливо плыл рядом. Не знаю, сколько мы брели так бок бок, не произнося ни слова. И я поймала себя на мысли, что вот сейчас больше всего на свете хочу, чтобы он повернулся ко мне, коснулся моей руки, лица, волос… чтобы он обнял меня, как тогда на берегу озера… и больше не выпускал из объятий… никогда. Но тут же совершенно непрошенно перед глазами возникло скорбное лицо Тецуо, грустные рептилевидные глаза… и я замедлила шаг. Нельзя поддаваться окружающему меня очарованию. Это — не моя реальность. Я здесь — чужая и такой останусь навсегда.
