— Или что?
— Или не посмотрю на то, что ты ранен!
Лис расхохотался, но тут же оборвал смех и, припав к стене, судорожно сгорбился. А я, мгновенно забыв о наготе, вылетела из воды.
— Дэйки… — подскочив, вцепилась в его плечи. — Тебе плохо? Может, присядешь?..
Слова прервало ехиднейшее хихиканье, лукавые лисьи глаза нарочито прошлись по моему обнажённому телу.
— Ты!.. — не найдя слов, я шарахнула его по плечу, и лис очень натурально завопил от боли.
Торопливо завернувшись в кимоно, я снова повернулась к нему, намереваясь продолжить расправу. Но тут в сознании прозвучал голос Тецуо: "Придёт день, и ты разобьёшь сердце каждому из них", и я замерла с уже занесённой рукой.
— Что? — шутливо надувшись, лис потёр плечо, по которому прошлась моя ладонь.
— Ничего… — прошептала я. — Обопрись на меня, помогу вернуться обратно.
Дэйки мгновенно посерьёзнел.
— Момо… Ты обиделась? Прости… я не хотел…
— Не обиделась. Сам ведь говорил, что всё уже видел. Опирайся.
Он скорее обнял меня за плечи, чем использовал в качестве опоры, и легко потёрся щекой о мою.
— Не злись, ладно?
— Я не злюсь.
До его циновки мы добрались довольно резво — Дэйки и правда окреп. Попытался опять начать извиняться, но я пригрозила дёрнуть его за хвост, и он, облегчённо вздохнув, успокоился. С того утра лис выбирался из пещеры каждый день — сначала с моей помощью, потом самостоятельно. Но Иошинори-сама даже не заговаривал о том, чтобы покинуть своё "узилище". Однажды, не выдержав, я осторожно спросила, не хочет ли он "подышать воздухом" снаружи?
— Тебе тоскливо здесь, — неожиданно заявил он.
— Нет, совсем нет! — поспешно возразила я. — И я ведь выхожу за пределы пещеры. Просто думала, может, ты тоже захочешь посмотреть на… небо.
Он чуть заметно склонил голову.
— Скоро.
— Тецуо упомянул, его владения довольно обширны. Здесь в самом деле есть что-то, кроме скал?
— Да, есть. Я покажу тебе, если захочешь.
— Конечно, — губы сами собой расплылись в счастливой улыбке. Но тут вспомнились слова Тецуо — с момента нашего разговора они преследовали меня, как навязчивая идея — и улыбка померкла. Это явно не укрылось от Иошинори-сама. Не то чтобы выражение его лица изменилось, но каким-то непостижимым образом я научилась улавливать малейшие колебания. Стараясь скрыть смятение, снова попыталась улыбнуться, заговорила о какой-то чепухе. А потом осторожно предположила, что возвращение в мой мир, вероятно, откладывается: из-за ран, полученных Иошинори-сама, восстановление его сил наверняка приостановилось.
