Вздымая белую пыль, перед Сергеем Алимовичем остановился бортовой МАЗ. Он влез в высокую кабину. Шофёр был черноглазый, коренастый, в кепочке-шестиклинке. Он, видно, приехал на стройку недавно и не знал Сергея Алимовича.
— Студент? — добродушно усмехнулся шофёр, оглядывая смоляную, чуть курчавящуюся бороду своего пассажира.
— Школьник.
Шофёр обиделся, пожал круглыми плечами, закурил «Памир» и отвернулся к окошку.
«Борода моя не даёт им всем покоя. Целый день фактически потерял на работу рассыльного. Для того меня пятнадцать лет учили, чтобы бегать с образцами или ждать попутку. Сколько я выполняю работы, для которой не нужны ни ум, ни знания, для которой даже четыре класса на двоих — многовато. И если бы только один я! А то ведь все, вплоть до главного инженера, до самого начальника. Сколько времени впустую, какие силы! — Он развернул одну из газет и ещё раз пробежал глазами заметку ТАСС о мировом рекорде, установленном бетонщиками «строящейся в горах уникальной гидроэлектростанции». — Рекордсмены! Интересно как попала эта заметка в ТАСС, откуда узнали? Так быстро. Наверное, Смирнов постарался. Это обман, я этого не допущу!»
Он пришёл к ним тогда в тоннель и сказал:
— Бетон вы положили бракованный, я не подпишу паспорт.
Все знали, что без подписи Сергея Алимовича труд не будет оплачен. Без его визы на паспорте он фактически вне закона.
— Я не подпишу паспорт, — повторил Сергей Алимович.
Смолкли вибраторы, в тоннеле стало тихо и гулко, всё звено обступило его.
— Ну, это ты зря, — тихо сказал звеньевой бетонщиков, сосед Сергея Алимовича, Сеня Лысцов.
— По какому праву, — вскипятился Святкин, — я не дурной, кажется, такого закона нет. Жена, понимаешь, зарплату требует, извините, а тут!
— Мы тоже не хуже тебя понимаем, — сказал звеньевой.
— Хуже, — оборвал Сергей Алимович.
— Да ты в красных штанах под стол пешком ходил, когда мы уже строили. Ты, сопляк, палки-моталки!.. — закричал лупоглазый Генка Кузькин, самый нерасторопный и горластый не только в звене, но и во всей бригаде.
Мухтар Магомедов и Фёдор Кузнецов молчали — первый был новичком, а второму разговор был безразличен — поняв, о чём спор, он сразу отошёл в сторону.
— Сколько можно тыкать меня своей старостью! — глядя прямо в глаза тридцатипятилетнему Кузькину, разделяя каждое слово, заговорил Сергей Алимович. — Для вас мировой рекорд, а для меня брак. Есть нормы, их высчитывали учёные, всё записано в книгах. Существуют научно-исследовательские институты.
