— Ого! Вы и это знаете, ну и папка! Тс-с! Папка уснул. — Она показала Славе на отца. — Его зовут Василием Петровичем. — Мы чуть не задавили вашего друга.
— Нет худа без добра — зато вы теперь наши гости.
— Он тоже начальник?
— Нет, я подчиненный. Работаю в местной газете.
— Удивительно! Я с журналистами тоже ещё не была знакома. Мы — шофёры.
Василий Петрович открыл глаза.
— Папа, а почему бы мне летом не поработать на стройке? — с вызовом спросила Саша.
— Ты что, Сашок, ты что! — Василий Петрович, испуганно сел на топчане. — Тебе же нельзя, у тебя строгий режим.
— Здесь очень жарко, пыльно, тяжело, — сказал Слава.
— Я хочу, принципиально, вы же все работаете!
— Сашок, тебе нельзя!
— Папа, я хочу!
— Нет, Сашок, не дури!
— Принципиально!
— Не дури, я сказал. Ах, Саша, Саша! — Василий Петрович встал и заходил по комнате. — Ладно, ехать надо.
— Я не поеду, — сказала Саша, — поезжай один.
— То есть, как?
— А так. Серажутдин покажет мне стройку, спустимся в котлован, а вечером поиграем на гитаре, чья гитара?
— Моя, — обрадованно сказал Сергей Алимович.
— Поиграем, попоём, а когда окончится смена, ты за мной приедешь. Ну, скажи, с какой стати мне в твоем МАЗе до двенадцати ночи трястись. И в Чарыке, в который ты едешь, я уже была.
В дверь постучали.
— Войдите, — недовольно сказал Алимов.
Вошли Сашка и Люся.
— Ноги, где мыть? — спросил Сашка.
— А-а-а! — Алимов засмеялся. — Сегодня можно не мыть, заходите! Знакомьтесь!
— Как славно у вас, Сергей Алимович, — сказала Люся.
— Правда? — обрадовалась Саша-французска, будто хвалили её квартиру. — Я сейчас! — Она выбежала за порог, сорвала с Сениной клумбы несколько маргариток и веточку львиного зева, нашла мензурку, поставила в неё цветы.
— Пришли за твоей мудростью, Аристотель, выручай, не хочет Люся пользу приносить на телефоне. Мои лавры не дают ей покоя. Говорит, хочу строить ГЭС, я в Москве на Центральном телеграфе телефонисткой работала и здесь то же самое, зачем же ехала? Захотела стать, как говорит наш старик Смирнов, Прометеем, добывающим огонь.
— Что ж, это можно устроить, — сказал Алимов, — у нас места вакантные есть.
— Вот хорошо! — обрадовалась Люся.
— Поехали, — обратился к дочери Василий Петрович.
— Поезжай, поезжай сам! — Саша приподнялась на цыпочки, поцеловала отца и подтолкнула его к двери. — Поезжай!
