Мы стоим столбами, растеряны и рассержены: им тут шуточки, а у нас времени нет. Может, нас там уже где ждут и не могут дождаться, а эти дьяволы тут прицепились, что не отцепится. И Юрку свиньи съели. Нет, чтобы прийти и выручить, пока до побоища не дошло.
— Воспитанник Козлов, — приказал тем временем строгим голосом тот, что строил из себя командира, — покажи этим скворцам, как надо подходить к начальнику!
Воспитанник Козлов — нос облуплен, картошкой, шея, как и у нас с Санькой, — две в воротник поместятся, пилотка со стриженой головы налезает на оттопыренные уши — отбежал шагов на пять, приложил руку к виску и, высоко вскидывая ноги, как пошёл, отбивая шаг, что у нас с Санькой челюсти отвисли от удивления. Артист — и хватит! Идёт, холера, как танцует. Вот он лихо лязгнул каблуками и, вытянувшись перед своим начальством струной, высоким девичьим голосом отрапортовал:
— Товарищ командир! Воспитанник Козлов по вашему приказу прибыл!
А мне тем временем подумалось: подшиванец ты, а не воспитанник, подлиза ты несчастный. Из него прислужника делают, а он рад стараться. Да мы таких подлиз в школе лупили как сидоровых коз. Не по душе нам такой народ.
— Ну, а теперь вы! — приказал нам с Санькой самозваный командир. — Кто из вас смелее?
Ни я, ни Санька не тронулись с места. Не на тех хлопцев он напал, чтоб трепетали перед каждым олухом, хоть он и сильнее нас. Санька ему так и отрезал:
— Не нукай, не запряг!
— Будешь нашим командиром, тогда и командуй, — поддержал Саньку и я, уже готовый к драке, которой, казалось, не миновать. Да и Санька тоже наготове. Пусть не думают, что если мы деревенские, то из нас можно верёвки вить. Как говорят, нашла коса на камень. Они стоят, и мы стоим. Молчим. Смотрим исподлобья. Сопим раздутыми ноздрями. Наши противники поглядывают на своего главаря, видимо, ждут сигнала.
Но главарь сигнала не дал. Немного подумав, он сказал вдруг почти что мирно:
— Ну и не надо, не отдавайте нам честь, только училища вам не видать, как своих ушей.
— А это почему же так? — ершисто спросил Санька.
Сдаётся-таки, мы отстали от этих наглецов не униженные.
— А потому, что скажу генералу, и не примут, — огорошил нас «командир», а его товарищи при этом сочувственно вздохнули, и вид у них был такой, будто мы с Санькой бесповоротно обречены судьбой.
— В училище не нужны такие неслухи, — добивал нас тем временем противник, приметив, что мы с Санькой обвяли, — тут нужна дисциплина, а таких, как вы, и на пушечный выстрел сюда не пускают.
