По-моему, её и наши подлюбские учителя так же понимают. У нас, в школе, пока что нет ещё ни настоящего химика, ни химички. Преподавали нам этот предмет то Биссектриса, учительница по математике, то сам директор. Химичили мы с ними до выпускных экзаменов и твёрдо уяснили только одно — формулу воды. Так она же такая простая, что и коню можно в голову вбить, не то что нам. Мудрости там: «аш» два и «о». Словом, если взять две водородины — эти самые «аш», да одну кислородину — то же самое «о», а затем тщательно всё это перемешать в какой-нибудь посудине, хоть и в котелке, — вот тебе и вода. До практических опытов дело, правда, у нас не дошло, потому что в Подлюбичах негде взять чистого водорода и кислорода, всё давно само перемешалось в колодцах, в ручье и озере. Для чего только формула пригодилась, так это Саньке сочинить стихотворение о своих сапогах:
Мои боты, брат, того —
Пропускают аш два о —
что значит: дырявые и текут.
Но вскоре пришёл Юрка, и наши химические страдания закончились. Он вновь подтвердил, что химия — это выдумки, зато математику будут требовать — только держись, потому что в артиллерии без неё нельзя и шагу ступить. Кто не умеет считать, того тут и держать опасно: ещё, упаси боже, вмажет по своим, что и костей не соберёшь.
Но нас с Санькой им бояться не стоит, всё-таки в школе нас Биссектриса хвалила и ставила пятёрки. Может быть, у нас есть шансы.
— Шансы шансами, — сказал на это Юрка, — а всё равно будьте готовы, так как на одно место два желающих. Так что будет большой штурм, — повторил он снова своё.
И тут хлопцы, которые говорили между собой рядом с нами, вдруг притихли и быстренько куда-то пошли. Провели мы их глазами, а там, у дальней стены спортзала, скворцы что-то уже штурмуют: шумят, базарят, толкаются, пихаются, задние едва на головы передним не лезут. Оказывается, пока мы тут ворон ловили, там кто-то повесил расписание экзаменов и ещё какие-то бумаги. Ну что же — штурм так штурм. Бросились и мы с Санькой, попытались локтями просочиться в толпу, но куда там — палец не лезет. Начали шеи вытягивать и подниматься на цыпочки — ничего не видно. А Юрка подошёл и только подал голос, — а ну, посторонитесь, — и перед ним дорога. Вот что значит армейская форма, вот что значит блестящие погоны. Мы следом идём, а на нас смотрят и, наверное, завидуют. Понятно, что каждый хотел бы иметь такого покровителя. Даже те городские гоголи поглядывают на нас с уважением.
