— Из этого ничего не выйдет, — неожиданно спокойно произнесла Изабелл, отпуская горло Вадима и даже помогая ему подняться.
— Почему? — скорее по инерции спросил я.
— Потому, что тигр сразу узнает и уйдёт. Поймёт, что мы не хотим переговоров, и применит свою силу, заключённую в кристалле.
— А как он узнает?
— А как он узнавал обо всём раньше?
Мы оба вопросительно уставились на вновь оседлавшего поднятый с пола табурет предводителя егерей.
— Не-не, — завертел он головой, — нет на мне никаких «жучков»! Да вы ж уже и всю одежду мою отобрали!
— Тогда как? — строгим голосом поинтересовался я. — Голубиная почта? Поселенка твоя? Или этот халдей?
При моих последних словах, официант в панике бросился в кухню и исчез из поля зрения, лишь добавив мне подозрений. Хотя, после того допроса, что мы не скрываясь устроили Ваду, пожалуй, сбежал бы и не виновный.
И тут старшина превзошёл даже сам себя. Он вдруг с силой врезал обоими кулаками по столешнице, да так, что на пол полетела вся мелкая посуда, накрытая к обеду. Обвёл нас суровым, как мне показалось, взглядом, и заявил:
— Вы по отдельности — трезвомыслящие люди. Вместе вы — прекрасная пара! Но, когда вы вместе работаете, то ваши мозги перестают функционировать в нужном направлении! С чем это связанно вам только доктор скажет. Может от того, чтобы этого избежать, все вестники и стали одиночками.
Уже услышав от этого полутёмного вояки слово «функционировать», я мысленно согласился с Изабелл. Которая не стала его убивать прямо теперь. А когда дошло до его рассуждения о судьбах наших братьев, желание ещё послушать излияния этого пророка только выросло.
— И давайте всё-таки поедим. Путь не близкий, — уже абсолютно спокойным голосом произнёс он, мило улыбаясь в сторону кухни.
— Чёрт меня побери! — только и смогла произнести Леди Монтгомери, с таким неподдельным восхищением глядя на несостоявшийся труп, что я, признаться, несколько взревновал.
Немного придя в себя, мы с Беллой согласились с нашим «пленником» в том, что любой организм, пока он живой, требует подпитки и заказали обед на троих. Заказ принял мальчик лет восьми — десяти, который ещё в силу своего возраста не ведал страха смерти. Скорее всего, это был поварёнок с кухни. Наш официант же исчез. Но мы напрасно думали о нём плохо. Как мы вскорости смогли убедиться, исчез он не так уж далеко и по делу.
Поварёнок, выводя каждую букву так, словно он был Рафаэлем и писал Мадонну, заполнил целый лист, хотя заказ был весьма краток. И уже через минуту, что, по моему скромному мнению, являлось рекордом среди всех ресторанов и забегаловок всех миров, что довелось мне посещать, на нашем столе появились горячие блюда и закуски. От местного самогона я отказался сам, и отсоветовал Белле, а Вадиму прямо запретил. На что тот жутко обиделся, или сделал вид. Пришлось разрешить, но не более стакана.
