Гроза инстинктивно отступила на шаг назад. Ей стало невмоготу смотреть на пса, убитого с такой жестокостью.
И еще эта челюсть… От одного её вида живот собаки скрутило узлом. К глотке подступила тошнота, но и брюхо, и шкуру вдруг пронзило странное ощущение. Ей всё это было знакомо… Она уже видела такое раньше…
– Давайте за работу, – тихо, но твёрдо призвала сородичей Альфа.
Разом выйдя из оцепенения, четыре собаки встряхнулись и приготовились как можно аккуратней тащить Бруно вниз по крутой и извилистой скальной тропе.
Маневрировать по крутым скосам с мёртвым Бруно оказалось и больно, и трудно. Жуткий звук, который производило его тяжёлое тело, заставлял всех то и дело вздрагивать.
А любой взгляд, брошенный назад, вызывал жуткое желание завизжать: следом за их отрядом тянулся тонкий и тёмный шлейф полузасохшей крови.
Наконец, собаки спустились со скалы. Земля в лесу была плоской, но волочить Бруно мимо сосновых стволов и колючих кустарников было не легче.
Собаки и их Альфа часто останавливались, чтобы перевести дух. В какой-то момент, изнурённые и еле волочившие лапы, они опустили тело на лесной полянке, пестревшей пятнами света. Оно грузно осело на землю и медленно перекатилось по пологому склону.
Внутри Грозы всё содрогнулось. Она увидела могилу Шёпота, поросшую травой и мхом и усеянную крошечными лиловыми цветками. Она выглядела совсем как в её сне. Серый пёс обрёл покой в лапах Собаки-Земли.
«А теперь мы выроем здесь вторую, свежую могилу. Ту, которую он мне показал…»
Собаки принялись за дело. Они рыли яму, достаточно глубокую для того, чтобы Бруно не стал ужином падальщиков, шаставших по округе. «Достаточно глубокую для того, чтобы его не достали лисы», – обмолвилась Альфа, когда стая хоронила Шёпота. Но Шёпот был некрупным псом, а для Бруно собакам пришлось копать большую по размеру яму. Наконец, могила была готова. Общими усилиями собаки подтащили Бруно к её краю. Микки и Гроза толкнули его носами. Мёртвый пёс перевернулся и упал в тёмный и сырой зев обнажённой земли.
«Мои лапы! Они трясутся… Это от изнеможения», – попыталась успокоить себя Гроза. Но она понимала, что это неправда. Её лапы тряслись от печали и смятения… и от страха.
«Мой сон… Всё, как в моём сне… Не думала я, что так сильно буду переживать из-за утраты Бруно. Мы с ним не больно-то ладили… до недавнего времени. И он причинил мне немало неприятностей. Но он не был плохим псом. И он точно не был злодеем…»
