А хорошо, однако, работать двойкой. По сути, детинец взяли гридни Искандера. Но ему заявлять права больше уговорённого нельзя — он сын Боголюбского. Боголюбскому отбирать добычу у сподвижников — не по чести. Такое подобно «крысятничеству» Жиздора в походе на половцев. А Ванька-лысый — внесистемный. Ляхи, чахи, угры, литва… и хрен с бугра. Набродь, наймиты… Дикие люди — что взять? Только обычаем и удерживаем.
Продолжаю в голос, уже не только князю, а чтобы все слышали:
— Я также дозволяю всем воинам православным брать добычу так, как было уговорено князьями русскими на совете в Вышгороде. Однако же, полагаю, что справедливо будет и мне взять десятину от всякой прибыли, на гражанах взятой. Ещё: всякое спорное имение должно быть отдано хозяину. Мне.
Боголюбский аж расцвёл. Всё, ссорам, разборкам с его участием — конец. Как кто-то что-то не поделил — оба дураки, Ванька заберёт. «Споры хозяйствующих субъектов» вокруг награбленного, конечно, будут. Но без выхода на его уровень.
Снова включается «вопиятель»:
— Да какой ты хозяин?! Тебя тута и не было!
— Кабы меня не было, так и тебя тута… тоже. Если бы я не взял Лядские, не положил половину Киевского городового у Софии, если бы мои люди здесь, в Софийских, боголюбовских изнутри не встретили, то ты бы, боярин, нынче во рву воронов кормил. Глазами своими выпученными.
Как-то… и правда. Я ж, вроде, не так сильно, чтобы особенно… Нет, подземный ход — чисто «рояль». Моё личное ноу-хау. А дальше-то… пошёл, увидел, подумал… Ничего такого сверх… Что группу Чарджи, например, надо было заслать к Софийским ещё до набата — это ж каждому ёжику понятно. Просто я был на полшага впереди остальных. На чуть-чуть. А получается, что я тут Главный Герой.
Не надо так! Я не ГГ, а ДД! Даже — ДДДД!
Но выглядит, будто все победы — из моего рукава. А кто против — клеветники-злопыхатели. Которым хочется крыть… Очень хочется. Но нечем.
— Итак. Как два витязя об добыче какой заспорили, ругаться начали, добыча — моя. Ещё: я лишаю берендеев, чадь Бастиеву, доли в киевской добыче. За то, что они убили моих людей. И прошу государя велеть сыскать душегубов и вещи краденные.
«Нельзя. Но если очень хочется…»
Я, своей волей, лишаю Бастия доли в добыче. И прошу тебя, Государь, провести сыск. Твоей волей.
Уместным применением стародавних обычаев, избавляю тебя от тяжкой, грязной работы — разбора имущественных споров между грабителями. В смысле: светлыми князьями и славными богатырями земли Русской. Подставляю свою голову всей этой жужжащей на крыльце раздражённой толпе. Но уж и ты изволь исполнить твоё любимое дело — «суды да казни» — по моему эпизоду.
