— Что? Эта черненькая, смазливая, что так на тебя наскакивала?
— Да… только она совсем не такая, Дорис Морган. Кое-что из того, что она говорила тогда, гм… ну, заинтересовало меня. Позавчера мы с ней встретились и поговорили по душам. Очень хорошая девушка!
И он с вызовом посмотрел на друзей.
Алан ответил ему ласковой улыбкой.
— А знаешь, Герберт, я еще тогда подумал, что она тебе очень подходит. На мой вкус немножко резка и не совсем тот тип… но тебе в самый раз. И она все это говорила?
— И это, и еще многое… Я тоже думаю, что она мне подходит. Завтра мы с ней опять встретимся. Есть, конечно, большие трудности.
— Трудности? Какие? Да ну же, Герберт, что из тебя каждое слово нужно клещами тянуть! Можешь не стесняться. Мы с Эдди тоже прошли через это.
— Что правда, то правда, — подтвердил Эдди и даже улыбнулся.
— Откровенно говоря, я и сам сейчас не знаю, на каком я свете, — продолжал Алан. — Веду себя, как последний дурак…
Герберт искоса поглядел на него.
— С тобой ехала, кажется, дочь полковника Саусэма, когда мы тебя встретили?
— Да. Но о ней не будем говорить. Сейчас мы говорим о тебе и о твоей девушке. Так в чем же трудности?
— Конечно, сейчас ничего нельзя предсказать, — угрюмо стал объяснять Герберт, — но у нас все разное. Она — городская, работает на заводе, и все такое. А я деревенщина, люблю землю. Если она переберется ко мне, она пропадет. А если я к ней, мне погибель. Так нам обоим кажется…
— Что верно, то верно, — с чувством согласился Эдди. — Правильно говоришь, Герберт. Славная девушка, только я не могу представить себе, как это она вскочит в половине шестого и начнет печь хлеб и пироги для полдюжины косарей.
— Легче на поворотах! — перебил его Алан. — Прежде всего, раз она работала на заводе, значит научилась вставать в любой час и знает, что такое сверхурочная работа. И потом я не вижу сейчас такой противоположности между городом и деревней. Такие разговоры годились в старину. А теперь мы настроили заводов в сельских местностях, и они должны будут так или иначе работать. А на окраинах городов появились везде огороды и фермы, и их придется сохранить. Как-нибудь договоритесь. По-моему, твои опасения выдуманные… Но мне интересно, как вообще начался между вами такой серьезный разговор, Герберт? Я всегда думал, что кто, кто, а уж ты-то, наверное, спокойно возьмешься за плуг и ни о чем не будешь задумываться. Что на тебя так подействовало?
Смущение Герберта уже рассеялось. Он рассказал, как отец решил передать ему ферму, как его собрались женить, что говорилось за семейным ужином и как он себя чувствовал тогда.
