Тысячи зрителей кричали, приветствуя победителей (в равной степени — всадника и коня), но как бы ни кричали они, если бы их оказалось в сто раз больше и если бы кричали они в сто раз громче, все равно было бы мало, чтобы воздать должное героям улака. Их подвигом восхищались не только зрители, но и все соперники, не добившиеся успеха.
Наездники передавали усталых коней владельцам. На потных конях растягивали подпруги, и каждый владелец или конюх, отведя коня в сторону, прогуливал его, водя в поводу до тех пор, пока не обсохнет, пока не выравняется у него дыханье, пока не придет в себя.
Между тем кони для второго круга состязаний уже были готовы и поджидали наездников. Тут был двойной тщательный выбор: коневоды выбирали наездников, а наездники выбирали коней. Каждый коневод мечтал, чтобы на его коне скакал опытный, а тем более прославленный наездник. Каждый наездник заинтересован в опытном, сильном и ловком коне. Но, оказывается, всего этого мало для успеха. Надо, чтобы между конем и наездником возникло взаимопонимание и установилась внутренняя связь. Конь и наездник должны слиться в одно и понимать друг друга не то что с полужеста и с полуслова, но внутренним чутьем заранее, прежде жеста и слова.
Сначала имелось в виду, что призом второго круга будет бык, но Маматбай, как видно, изменил свое решение, и распорядитель с помоста провозгласил:
— Великодушный и щедрый Маматбай ставит призом второго круга верблюда. Пусть храбрые и сильные покажут свою храбрость и силу. Пусть конь, имя хозяина коня, а также имя наездника прославятся среди людей до Самарканда в одну сторону и до священной Бухары в другую сторону. Да удостоятся эти имена слуха самого повелителя правоверных. Пусть слава о них разнесется до самых отдаленных краев! Иншаллах!
— Иншаллах! — возревела толпа.
Снова показались на помосте те самые рослые джигиты в светло-коричневых каракулевых шапках. Они подняли большого серого козла и стали его раскачивать, собираясь бросить наездникам. Снова всадники столпились около чортахты, протягивали руки, кричали:
— Бросай!
— Мне бросай!
Но рослые джигиты играли с наездниками как кошка с мышкой, делали вид, что окончательно бросают козла, а сами не бросали его, оглядывая зоркими взглядами участников улака. Они и горячили наездников и выбирали, кому из них бросить козла и тем самым сразу же отдать ему преимущество перед другими. Нетерпеливые зрители кричали им:
— Не томите!
— Уж бросать, так бросать!
