Соперники тоже не бездействовали. Они со всех сторон нападали на карабаира, преграждали ему путь, протягивали руки, громко понукали своих коней, отчаянно стремились завладеть козлом.
Наконец темно-серый карабаир, собравшись с силами, резко рванулся вперед. То ли от непрестанных ударов камчой по крупу, то ли и у него взыграла душа и проснулся азарт, он, вскинув уши, оскалившись, с горящими глазами и что называется, забивая ногами гвозди в землю, пошел ломить напрямик, могуче заржал, прорвался сквозь неистово кричащую и визжащую мешанину из коней и всадников и вырвался на простор.
Зрители восторженно завопили. Они издалека подбадривали всадника на темно-сером коне, орали как могли, свистели, визжали и улюлюкали. Но если бы находиться среди зрителей, то в невообразимом гвалте и шуме можно было бы различать отдельные членораздельные слова и фразы.
— Босимбек-палван![43]
— Жми!
— Держись, Босимбек-палван!
— Это же не кто-нибудь, а сам Босимбек-палван, прославленный Босимбек-палван на своем Байчибаре! Не родился еще тот наездник, который мог бы отобрать у него схваченного козла.
— И не скоро родится.
— Так-то так. Но смотрите, сколько у него противников сегодня. Нелегко придется Босимбеку.
— Да, тут лев схватился со львами.
— Вот правильно ты сказал…
— Как мужчина сказал…
— Поглядите-ка на рыжего коня, он загородил дорогу…
— Эй, ты! Ты зачем загораживаешь дорогу! Если силен, то сумей отнять козла!
— Куда ему отнять! У Босимбека пальцы железные, руки как клещи…
— Не ругайтесь, друзья! Это же — улак, это только для сильных.
— Какой сильный не будь, а один в поле не воин.
— Да, если бы не сообщники, никакой Босимбек ничего бы не мог добиться.
— Не будь защитников, противники давно бы разодрали не только козла, но и Байчибара с Босимбеком.
— Да, они заранее сговорились…
— Еще вчера сговорились…
— На таком улаке, если не объединиться вчетвером — впятером, то и нечего делать.
— Милостью аллаха победит сегодня Босимбек на своем Байчибаре.
И правда, упорному, сильному и умелому Босимбеку-палвану удалось вырваться из толпы, прорваться из окружения отборных карабаиров, молодых текинцев, опытных и цепких наездников. Но это была еще не полная победа, а только две трети победы. Теперь Босимбеку с прижатым к груди козлом надо было уйти от погони и донести ношу до обозначенной цели. А ведь скачущие по пятам и вокруг всадники с пустыми руками не будут созерцать со стороны, как Босимбек несет к заветной черте козла. Стоит только одному скачущему достать до него рукой, вцепиться, замедлить на мгновение скачку и тотчас десятки других всадников клубком обовьются вокруг счастливчика, которому победа казалась такой близкой. Честь и ревность — вот два главных чувства, владеющих здесь людьми, да, пожалуй, доступны эти чувства и животным. Вот почему темно-серый конь под Босимбеком, хотя и был весь в мыле, собрался с последними силами и последним рывком ушел от преследующих, достиг черты. Босимбек сбросил на землю уже ненужный улак и тот шмякнулся так, что конь остановился и замер на мгновенье и только потом уж легко и грациозно понес наездника назад к помосту и к зрителям.
