— Ишь, разбогател… Накормил пловом две тысячи человек. Нурата никогда не видела такого, как сегодня, улака. От Бухары до Самарканда не осталось ни одного города или кишлака, откуда не прибыли бы наездники.
— А поглядите, друг, кони-то какие! Только дай волю — взовьются к небу.
— Видите вон того, с белой отметиной на лбу…
— А какие разные масти: то белые, как хлопок, то черные, как крыло у ворона.
— А чем плох вон тот, рыжий конь?
— Нет, вон тот серый дунан[40] красивее всех.
— Впервые вижу пегого коня… да все они хороши, один другого лучше… мне бы такого…
— Мечта — не порок.
— Мало ли чего пожелает душа!
— Легче луну достать с неба, чем такого коня. Мы с вами ведь не Маматбай.
— Не завидуйте. Зависть — плохое чувство. Чем бесплодно мечтать, усердствуйте во имя аллаха, он и проявит милость. Он — всемогущ, что для него один конь. Ведь что предначертано судьбой — так и будет.
— Аллах милостив, только почему-то он милостивее к богатым. У богатого — дела на мази, а у бедного лицо в грязи.
— Посмотрите-ка на этого неблагодарного, наелся плова, а теперь ругает богатых.
Вокруг засмеялись.
— Смейтесь, смейтесь… Смех изгоняет тоску из сердца и продлевает жизнь. Для бедняка смех — богатство. А горечь подтачивает наши силы и сокращает годы…
— Эй, тише, тише! На чортахте что-то начали говорить, давайте послушаем, шум и гам приостановились, над степью воцарилась тишина.
К краю чортахты подошел не старый еще, солидный человек в лисьей шубе, в чалме матово-серебристого цвета, краснощекий, чернобородый с красивыми усами. Он обращался и к участникам состязания, находившимся поблизости от него, и к зрителям, заполнившим долину.
— Ассалом алейкум, дорогие гости!
По всей степи прокатилось в ответ:
— Ваалейкум ассалом!
— Мы рады вам всем, друзья! Да никогда не лишит всевышний своих мусульман радостного расположения духа! Аминь!
Все замерли в тишине, как заколдованные, как бы прислушиваясь к протяжным отзвукам на каждое слово, долетавшим со стороны ущелья.
— Мулла Маматбай[41] имел на то желание и с благословения аллаха пригласил вас, дорогих гостей, отовсюду. И опора ислама священная Бухара и обширные земли Восточной Бухары и украшение всей земли — Самарканд услышали приглашение на этот с великой щедростью устроенный той[42], на этот улак. И хотя причина этой великодушной щедрости вам известна и яснее солнца светящего в небе, и мы надеемся, что нет тут несведущих и ни для кого не осталась тайной причина великой благотворительности муллы Маматбая, все же напомним, что благовелением милостивого и всемогущего аллаха мулла Маматбай стал отцом. Благословим же его и пожелаем, чтобы дитя и само было счастливым и принесло с собой счастье в этот мир. Аминь.
