Ей было совсем невмоготу. Она никогда не рассказывала ему о своих самых потаенных мечтах. По ночам она лежала без сна и смотрела в темноту, рисуя в мечтах картинки ее будущей роскошной жизни, утешение за прошлые невзгоды, реванш за все бесконечные вопли Осборна, за крики «Ночью умер Уолдерхерст!». Ох, если б только провидение хоть чуть-чуть им помогло! Если бы тайные чары, которым научила ее няня, взаправду действовали, а они бы действовали, если бы она была полностью индианкой, а не наполовину! Она уже однажды произнесла заклятье, которому ее научила Амира, а Амира обещала, что оно надежное. После этого должно пройти десять недель. Она знала об одном человеке, на которого такое заклятье подействовало. Она узнала об этом из разных намеков, а ведь она тоже кое-что понимала во всяких тайных делах, к тому же была очень наблюдательной. Тот человек умер, умер! Он чахнул прямо у нее на глазах, потом ей рассказывали, как он мучился, как страдал болями, лихорадкой, и в конце концов умер. Умер! Так что она втайне от всех сама попробовала это заклятие. И на пятой неделе они получили известие, что Уолдерхерст заболел. Еще четыре недели она была словно в лихорадке, ее кидало то в ужас, то в восторг. Но на десятой неделе маркиз не умер. Они узнали, что он ездил в Танжер вместе с какими-то важными особами, и что его «легкое недомогание» благополучно завершилось и он пребывает в добром здравии и хорошем расположении духа.
Об этой истории ее муж ничего не знал. Она не решилась ему об этом рассказать. Она вообще о многом ему не рассказывала. Он потешался над ее рассказами об оккультных верованиях, хотя она знала, что он сам, как и многие другие иностранцы, был свидетелем разного рода странностей. Но он всегда объяснял эти чудеса ловкостью самих кудесников и уверял, что никакого отношения к оккультным и потусторонним силам они не имеют. Ему не нравилось, когда она демонстрировала веру в «местные штучки», как он их называл. Он говорил, что легковерные женщины всегда выглядят глупо.
В последние несколько месяцев ее стали терзать новые мысли. В ней пробудились чувства, которых раньше не было. Она никогда не хотела детей и подозревала, что материнство – не ее стезя. Но мать-природа брала свое. Что-то стало ее заботить меньше, а что-то больше. Она теперь меньше беспокоилась по поводу настроений Осборна и стала лучше им противиться. Он начал побаиваться ее темперамента, а она начала временами использовать его против мужа. Несколько раз во время ссор она до такой степени выходила из себя, что выкрикивала ему слова, которые раньше никак не могла произнести вслух. Как-то раз он, раздраженный какой-то домашней неурядицей, грубо набросился на нее. Он орал, что не потерпит больше такого, что дважды повторять не будет.
