Она вскочила и затрясла перед его носом кулачком, он даже отпрянул.
– А ну замолчи! – кричала она. – Да как ты смеешь! Как ты смеешь! Предупреждаю, берегись, если хочешь жить!
В этот миг он увидел ее в совершенно новом свете, и это было настоящее открытие. Она, словно тигрица, будет сражаться за своих отпрысков. У нее, оказывается, есть чувства, о существовании которых он не знал. И не подозревал ни секунды. Она всегда представлялась ему другой – ему казалось, что больше всего на свете ее интересуют удобства, общественная значимость и мирские блага, а не сантименты.
В это утро, утро, когда пришло письмо, он наблюдал, как она рыдает, как комкает скатерть. И размышлял. Он ходил взад-вперед по комнате и думал. И обдумать ему предстояло очень многое.
– Что ж, мы примем предложение, прямо сейчас, – сказал он. – Напиши им. Лебези, раболепствуй перед ними, и чем больше, тем лучше. Им это понравится.
В то утро, когда Осборны прибыли в Псовую ферму, шел легкий дождь. От деревьев и кустов пахло свежей зеленью, время от времени из-за туч выглядывало солнце, и тогда цветы начинали сиять всеми красками. На станции их встретил экипаж из Полстри и со всеми удобствами доставил к месту назначения.
Когда они подъезжали, Осборн сквозь деревья разглядел и крытую красной черепицей крышу, и трубы.
– Да, это тот самый старый дом, который я когда-то видел, – сказал он. – Чудесный старый дом.
Эстер вдыхала сладкий чистый воздух и упивалась доселе невиданной красотой. В Лондоне ее мучило растущее ощущение безнадежности, она испытывала упадок духа. Убожество их обиталища на Дьюк-стрит, завтраки, состоявшие из пикши и сомнительного качества яиц, неоплаченные счета – все это сводило ее с ума. Она чувствовала, что дошла до точки. А здесь, по крайней мере, есть и деревья, и свежий воздух, и нет никакой хозяйки. И за жилье не придется платить – хотя бы одной пыткой меньше.
На что-то более существенное она и не рассчитывала. Вряд ли этот фермерский дом, в который пустили пожить бедных родственников, может похвастать каким-либо комфортом.
Но еще до того, как они переступили порог, ей стало понятно, что им досталось куда больше, чем могли рассчитывать. Окружавший ферму старый сад был приведен в порядок – точнее, в продуманный живописный беспорядок: вьющиеся растения вились, цветы цвели, ветви деревьев привольно раскинулись.
Зачерствевшее сердце Эстер дрогнуло, когда они подъехали к кирпичному портику, который чем-то напоминал церковный. Через открытую дверь она увидела притягательно старомодный интерьер, о котором и мечтать не могла. Она ничего не понимала ни в стоимости вещей, которые отыскала и приобрела Эмили, не знала, скольких трудов ей стоило их найти, поэтому не могла оценить ее усилий, однако видела, насколько гармонично сочетаются эти старинные предметы. Тяжелые стулья, скамьи, лари, казалось, никогда не покидали стен этой фермы и были такой же неотъемлемой ее составляющей, как вековые балки и двери.
