– Я понимаю, понимаю, – принялся он разуверять и, держа за руку, все старался заглянуть ей в глаза. – Есть вещи, которые такая женщина, как ты, не может не чувствовать. Именно потому, что ты их чувствуешь, ты и проявляешь такую стойкость, такую выдержку! Потому ты меня и поддерживаешь. Один Бог знает, что бы я без тебя делал!
Они в самом деле был в таком ужасном положении, что эмоции, звучавшие в его голосе, были не целиком наигранными.
– Боже мой, что бы мы без тебя делали! – повторил он.
Она наконец подняла глаза и посмотрела на него – ее нервозность снова готова была пролиться слезами.
– Ты мне все рассказал? Не утаил ничего еще более ужасного? – всхлипнула она.
– Еще что-то более ужасное? Это было бы несправедливо, тревожить тебя чем-то еще более ужасным. Не хочу, чтобы ты мучилась. До того, как я тебя встретил и исправился, я был чертовым дураком. И все было бы нормально, все бы улеглось, если бы Уолдерхерст не женился! Черт бы его побрал! Еще б ему не вести себя со мной прилично! Уж что-то он должен человеку, который мог бы занимать его место!
Эстер снова медленно подняла на него свои большие глаза.
– Но у тебя теперь почти не осталось никаких шансов. Она молодая здоровая женщина.
Осборн подскочил и в бессильной ярости забегал по комнате, по-собачьи скаля зубы.
– Да будь она проклята! – он полностью дал волю своему гневу. – Здоровенная румяная кобыла! Откуда она взялась? С самого моего рождения меня преследует злой рок! Всю жизнь знать, что всего ничего – и у тебя будут и титул, и богатство, и роскошь, и всю жизнь смотреть на это со стороны! Из-за этого я себя чувствую еще более обделенным. Мне годами снится один и тот же сон, как минимум раз в месяц, а то и чаще. Как будто я открываю письмо, а там написано, что этот тип умер, или как будто кто-то входит в комнату или я встречаю кого-то на улице, и мне говорят: «Ночью умер Уолдерхерст». Всегда одними и теми же словами: «Ночью умер Уолдерхерст»! И я просыпаюсь весь в поту от радости, что на меня наконец-то свалилась удача!
Эстер издала короткий крик, словно подстреленная голубка, и опустила голову на руки, прямо среди еще не убранных чашек и блюдец.
– И у нее будет сын! Вот увидишь, у нее будет сын! – рыдала она. – И тогда совсем не важно, умрет он или нет!
– Ну уж нет! – завопил Осборн. – Это наш сын все получит! Все достанется нашему сыну! Черт! Черт!
– Ничего он теперь не получит, даже если я смогу родить! – рыдала она, судорожно комкая своими маленькими ручками несвежую скатерть.
