— Здравствуйте, — сунув руку, с интересом рассматривает ее. — Та-а-к!
Подумалось Анфисе, уж не заблудился ли гость.
— Я с телевидения, товарищ Самохвалова.
Что товарищем ее назвал, поняла, а вот откуда, не разобрала, от волнения, конечно, не разобрала.
— Откуда? — не без удивления переспросила.
— Те-ле-ви-де-ния! Я репортер.
Это еще что за новость? Надо бы за парторгом послать. Вон на той неделе на МТФ пожаловали шустрые, шутками-прибаутками разговорили баб и все их хабары в газету поместили. А потом что было? Переполох!
— Снимать вас будем, покажем людям.
На пороге тут как тут комсомольский секретарь:
— Держись, тетя Анфиса.
И снова исчезла.
Голос секретаря несколько успокоил ее.
— А ну-ка, вот так, — тем временем повернул ее приезжий лицом к окну.
Заглянул в столярную Алексей, улыбается и тоже подбодрил:
— Заслужила, Ивановна.
Анфиса почувствовала себя уверенней. Только чего ради такая честь? Ни на тракторе она, ни со свиньями, ковыряется себе в столярной. И выборы в Советы прошли летом, за судью тоже голосовали, своего станичного избрали, в Москве учился.
Репортер приложил палец к своим толстым губам, наклонив голову к плечу, прицелился в Анфису — похоже станичник торгует у цыгана коня и боится обмануться. Верно, остался доволен, потому что похлопал в ладоши:
— Дорогая Анфиса Ивановна, вы должны чувствовать себя как всегда. Меня здесь нет. Нет! Понятно: нет! Вы получили срочное задание. Допустим… — схватил доску, положил на верстак, — нужен черенок для лопаты.
Усмехнулась: чудак человек, куда хватил, такую тесину да на черенок? Станет она переводить добро!
Отнесла назад в угол. Приезжему невдомек, хлопает глазами.
Там же в углу она выбрала подходящую доску.
— И этой хватит, — сказала, вернувшись к верстаку.
Скинула пальто, поплевала на ладони.
— Отлично! Приготовились!
Репортер приблизился к ней, выставив впереди себя фотоаппарат.
Долго он щелкал, Анфисе уже стала надоедать вся эта канитель. Очевидно, ее состояние угадал Алексей, подал голос.
— Потерпи, Ивановна…
— Так! Спасибо, товарищ Самохвалова.
Будто с ее плеч ноша тяжелая долой.
— Отлично! Ну кто, кто еще сделает ваш портрет лучше меня?
…— Кто? Кто, я спрашиваю? — кричал гестаповец.
Аульцы молчали, ждали, когда он перестанет угрожать да отпустит их по домам. Но гестаповец нервно ткнул дулом пистолета в грудь Джунуса, выкрикнул:
— Взять!
К старику подскочили солдаты, подхватив под руки, поволокли к машине, поставили на ноги и направили на него чуть ли не в упор автомат, хотя он и не думал бежать.
