Затем он поблагодарил Эсава за то, что в своих ответах тот был честен и откровенен, и предложил отвечать на вопросы Мельхиору.
Когда старик поднялся и приготовился отвечать, Эсав схватил с тарелки кость ископаемой лошади и с треском раскусил ее, отчего разлетелись во все стороны осколки. Он закашлялся, выплюнул костяную пыль и опрокинул в рот остатки вина. Через две минуты он уже спал, положив голову на руки. Никто не стал его будить.
Вежливо прикрыв рот рукой, Мельхиор прочистил горло и заговорил. Речь была неторопливой и сбивчивой, но общепонятной. Временами ему не хватало дыхания, и он ударял себя кулаком в грудь, чтобы вытолкнуть воздух из легких.
— На первый и второй вопросы — вместе. Сегодня не сыро, и я хорошо себя чувствую — спасибо. Мне все равно, день это или ночь, я никогда не думаю о настоящем. У меня тяжесть в груди, это возраст. Помню, мать моя говорила, что по мере того как мы живем, мы обмениваемся болезнями. Одну отдаем, другую получаем. Лично я считаю, что слишком долго жить не стоит. Благодарю вас. Простите, каким был третий вопрос?
Буз повторил.
— А, да! Я помню только, как однажды проснулся и рядом была моя мать. Она была ласковой со мной… пока не встретила одного молодого шимпанзе. Они ушли, я шел за ними следом, а потом потерял в листве и до конца моих дней мне ее очень будет недоставать.
Коун заметил, что о смерти говорить еще рано.
— Уже не остается времени, чтобы поговорить о ней, — сказал Мельхиор и тяжело вздохнул.
Коун напомнил, что четвертый вопрос касается цели жизни.
— Я ни о чем не сожалею.
— Как вам удалось спастись во время Потопа?
— Я взобрался на высокую гору. Там лежал снег, но было также много сухих листьев. Я их ел, пока внизу стояла вода, а потом спустился. Потом меня рвало, и у меня выпали волосы. Я стал как новорожденный. Мне было стыдно, что я такой голый, но я все-таки сошел вниз, в долину. В этой стране прекрасные фрукты. Пожалуйста, не бейте меня. Я уже такой старый…
Коун объяснил: ссоры и драки на острове запрещены, так как это остров мира.
— Я запретил ссориться и драться.
— Мы запретили ссориться и драться, — сказал Буз.
— Вас все любят, — сказала Мария Магдалина, обращаясь к Мельхиору.
Близнецы громко заговорили, убеждая Мельхиора, что они тоже очень его любят. Их возгласы разбудили Эсава. Его едва не вырвало прямо на скатерть. Увидев это, Коун схватил его за клок шерсти на затылке и выволок из пещеры. Слышно было, как он опорожняет желудок от всего съеденного и выпитого за вечер, приговаривая в перерывах: «Ослы! Ох, какие идиотские ослы!»
