Взволнованный и неудовлетворенный экспериментом, Коун вернулся в пещеру и задумался о том, как изготовить тяжелую, крепкую дверь, чтобы закрывать пещеру на ночь и на время, когда он работает в поле. Сколько он ни рылся в своих вещах, он не мог найти подходящих металлических деталей.
Вместо двери он решил соорудить из дубовых горбылей тяжелую стенку, которую можно будет установить на катках и закрывать ею вход.
С тех пор как шимпанзе появились на острове, Буз стал гораздо меньше времени проводить в пещере. Вполне естественно, если учесть, что парень все детство провел вдали от своих.
Раз или два в неделю он заходил к своему «пап» поужинать и поболтать. Или просил рассказать что-нибудь новенькое. В течение нескольких месяцев он интересовался только историей Авеля и Каина.
— Потому что в этой истории есть действие, — объяснил он.
Иногда он забегал только ради стаканчика пива и, выпив, убегал опять.
Однажды Коуну приснилось, что он тонет. Проснувшись, он услышал какое-то булькание и уже решил, что начинается третий потоп, но увидел Буза, который шарил на полках в поисках съестного и чем-то громко чавкал. За дверью предутренний туман озарялся вспышками далекой летней грозы.
Коун зажег электрический фонарик и направил луч на Буза, который вздрогнул от неожиданности и спрыгнул с полки.
— Я надеюсь, ты там не с грампластинками затеял игру?
— Я не ем пластинок с голосами, как этот идиот Джордж. Я ищу кокосовый орех для Марии Магдалины.
— Кто такая Мария Магдалина?
— Девушка, за которой я ухаживаю.
— Это ты придумал ей имя?
Буз гордо кивнул головой. Он сказал, что тоже имеет право давать имена. Не только Коун!
Коун возразил, что в свое время это было привилегией Адама, а теперь — его, Коуна.
— Если ты с этим согласен, то и я не возражаю, чтобы ты дал пару имен своим сородичам.
Буз сказал, что право давать имена — это составная часть свободы слова, Коун не хотел его раздражать и промолчал.
— У тебя к ней романтический интерес?
— Как сказать? Я уже достиг сексуальной зрелости?
— Тебе лучше знать. Некоторые шимпанзе развиваются медленно. Другие совокупляются с самками в возрасте восьми-девяти месяцев.
— Когда мне было восемь месяцев, мне не с кем было совокупляться. Не было даже матери, чтобы на ней попрактиковаться.
Коун сказал, что беспокоиться не о чем. Когда ему нужно будет, он свое получит.
— Только не тогда, когда Эсав поблизости. Стоит мне посмотреть на Марию Магдалину, как он начинает рычать. Он на два года старше меня, и у него крепкие мускулы.
