— Каким образом он спустился с горы? А если нет, то куда же он все-таки делся?
— А может, его украл кто-нибудь? Такое бывает!
— Возможно. Но, независимо от того, был ли он убит или украден, некоторые комментаторы считают, что он попал в рай. А там, они говорят, Исаак воскрес. Этот финт вне всякого сомнения свидетельствует о непреходящей страсти человека к оживлению мертвых. Если принять во внимание саму природу смерти, скажи пожалуйста, разве можно винить нас в том, что мы изобрели воскрешение из мертвых.
Продолжая развивать эту мысль, Коун сказал, что, по его мнению, воля человека к жизни — вполне резонная причина, по которой Господь должен был сохранить человечество. Ну, скажем, в подтверждение целесообразности своей первоначальной инвестиции.
— Иисус из Назарета воскрес, — сказал Буз.
Коун заметил, что идея этого воскрешения, возможно, восходит к идее воскрешения Исаака.
— Авторы Нового завета постоянно отсылают христиан к прошлому древних евреев.
— Христос был первым, и его проповедь обращена к шимпанзе.
Коун сказал, что неважно, кто был первым, евреи или христиане, поскольку ни те, ни другие не смогли предотвратить Опустошения.
— Этим, собственно, история и заканчивается, но некоторые талмудисты еще утверждают, что три года спустя Исаак вернулся из рая и немедленно приступил к поискам невесты. По мнению талмудистов, во время истории с жертвоприношением Исааку было тридцать семь лет, и если принять эту гипотезу всерьез, то она не может не вызвать удивления.
Буз помолчал немного, а потом спросил:
— Скажи, а когда я женюсь?
Коун разволновался и ответил, что не представляет, как это можно будет устроить, так как на острове невозможно найти невесту.
— А на тебе я не могу жениться?
Коун был искренне тронут, но сказал, что из этого ничего не получится.
— Мы и так вроде как семья. Вместе живем и делим с тобой все радости и невзгоды.
Буз расстроился, а Коун выразил надежду, что история об Аврааме и Исааке ему понравилась. Буз ответил, что история довольно примитивная.
* * *
Во время сезона дождей им подолгу приходилось сидеть в пещере и скучать от безделья. Коун продолжал рассказывать о своем отце — да будет земля ему пухом! Когда старику исполнилось семьдесят пять, он подстриг бороду, чтобы увидеть свое лицо. Буз, услышав об этом, тут же взял ножницы и попытался проделать то же самое со своей бородой, но Коун не позволил.
В такие тусклые дождливые дни Коун частенько прикручивал фитиль керосиновой лампы и заводил патефон. Джордж, не обращая внимания на ливень, сидел под акацией. С его шерсти на землю стекали холодные ручьи, но он не шевелился и слушал, опустив голову на грудь, а из пещеры доносилось вибрирующее блеяние старого кантора.
