Северный берег был испещрен неглубокими бухточками и заливчиками, омывавшими просторные пляжи, усыпанные крупным песком и галькой, а в том месте, где остров принимал форму горлышка бутылки, полдюжины рифов прикрывали доступ к береговой линии.
По возвращении они вытащили плот на берег, и Коун сразу же принялся за раскопки в надежде отыскать останки исчезнувших животных. Вскоре он отыскал несколько интересных экземпляров и подумал, что не стоит отступать от принятого обыкновения и неплохо бы написать пару научных статей на основании сделанных открытий. Жаль, что пишущая машинка пропала. Буз развлекался тем, что тоже копал ямки и разбивал камни молотком. Иногда он находил какую-нибудь кость и показывал ее Коуну. Необыкновенно ценной была находка коренного зуба ископаемой лошади. Затем они откопали бедренную кость шимпанзе, челюсть гориллы и многое другое, что свидетельствовало о порядочной древности приютившего их острова.
Коун догадывался, что остров находился где-то там, где прежде был Индийский океан, возможно даже, недалеко от африканского континента и представлял собою когда-то действовавший, а затем потухший вулкан. Об этом можно было судить по характеру растительности. Как жаль, что он не сохранил оборудование для погружения на морское дно!
В длину остров имел миль двадцать, в ширину — миль шесть, а в том месте, где «горлышко» — не больше трех.
Коун стал подыскивать для своего острова подходящее название. Назвать ли его Уцелевшим Обломком или, в честь своего юного друга, дать ему имя Шим-Пан-Зе? Он все-таки остановился на простом и общепонятном: Остров Коуна. На узком перешейке он врыл столб с соответствующей надписью. Однако, поразмыслив, убрал табличку: чтобы Господь не обвинил его в ложном тщеславии.
Во время Великого Опустошения от острова отломило кусок, вслед за тем приливная волна прокатилась по нему, убив всех животных. Если здесь были люди, то они, должно быть, в панике бросились на возвышенные места, но волной смыло и тех, что были наверху, и тех, которые остались в долине. Не исключено, что остатки деревни еще найдутся под водой у отломанной оконечности.
А Бог ее видел?
* * *
Начались холодные осенние дожди. Живительные дождевые потоки оросили землю, апельсиновые деревья украсились крупными розовыми и фиолетовыми цветами. Сперва Коун на них и внимания не обращал. Календаря не было, но он догадывался, что период дождей длится с небольшими перерывами с октября по декабрь и с марта по май. Часы тоже давно остановились, и он перестал их заводить. Если не отмерять время порциями, есть шанс, что оно протянется дольше. Возможно, так оно приблизится к Божественной протяженности. Богу не было дела до минут и часов, а после сотворения мира — до дней; разве что Он обращал внимание на Субботы. Его Божественный комфорт осуществлялся в единстве всего сущего и протяженности вселенной в пространстве и времени.
