Всю последующую неделю лил дождь, а когда небо очистилось и они снова отправились на риф, корабля там уже не было. Коун даже удивился и начал было сомневаться, тот ли это риф. Льняное масло, витамины и пишущую машинку смыло вместе с остатками шхуны. К одиночеству Коуна прибавилась еще одна печальная потеря. Он простил Бузу странное желание сохранить клетку — свой бывший дом.
* * *
Коун приступил к исследованию острова. Они с Бузом совершали длительные прогулки вдоль берега на плоту и пешком в глубь леса. Обычно Буз, переваливаясь и подпрыгивая, шел рядом, но иногда предпочитал прыгать с ветки на ветку, как заправский гиббон. Он взбирался на самую верхушку дерева и, ухватившись за лиану, стремительно летел вниз и перемахивал на другое дерево. Коун восхищался его ловкостью и тем, как он, едва ухватившись за ветку одного дерева, тут же, не останавливаясь ни на секунду, прыгал на следующее.
Пока Коун, выверяя дорогу по компасу и цепляясь за колючий кустарник, медленно пробирался сквозь чащу тропического леса, Буз убегал, вернее сказать, улетал далеко вперед. При этом Коун размахивал старинной саблей времен франко-прусской войны, которую шимпанзе нашел в сундуке доктора Бюндера.
Лес был таким густым, что солнце едва пробивалось сквозь листву и переплетения лиан и дикого винограда. Местами вся земля была усеяна цветами. Погибли люди и животные, а растения, цветы остались нетронутыми. Господь любил цветы, их цветовую гамму и аромат. Но кто, интересно, будет теперь переносить пыльцу? А может быть, Он для этой цели оставил небольшую пчелку? Иначе просто невозможно себе представить, что вся эта роскошь погибнет, не в силах себя воспроизвести. Оставалось надеяться, что Бог не упустил из виду этого механизма и принял надлежащие меры. «Плодитесь и умножайтесь», — сказал Коун, глядя на то, как цвели и плодоносили деревья и кусты.
Бог любил всевозможные дебюты, а чтобы было, где начать, уничтожал ненужное. Сотворенное воспроизводилось сторицей. Что будет теперь? Может быть, жизнь без смерти? Скажем, бактерии и микробы тоже продолжали существовать. А что, если остров был новосотворенным раем и все живое на нем было бессмертным? Но вокруг — ни одного живого существа. Кроме одинокого еврея и беззащитного сироты-шимпанзе, которого он подобрал на тонущем корабле. На морское путешествие вдоль береговой линии острова ушло недели две. На ночь они высаживались на берег, собирали дикие фрукты и съедобные корни, а питьевую воду находили в дуплах деревьев. По форме остров напоминал огромную бутыль, дно которой откололось во время Великого Опустошения и потонуло в океане.
