Широка страна моя родная…
— Молчать! Эта песня — капут! Запрещай! — крикнул гитлеровец.
Опустив головы, солдаты стали расходиться. Галя знала: эта часть отправляется на фронт; чувствовала: песни надолго запомнятся всем.
«Почему же не загорается потолок? — подумала она, усомнившись в качестве своей работы. — Вроде бы сделала как надо».
Закончив уборку казармы, Галя зашла к Жарикову и рассказала о проведенном вечере, о своих опасениях.
— Знаю, ты честно выполнила поручение, Галинка… — Жариков вдруг покраснел, и Галя поняла, почему: Иван давно ее любил. — Ну а если я тебе поручу еще более опасное дело?..
— Я на все согласна! — ответила она, почти не шевеля губами.
— Тогда слушай. Возьми вот это. — Жариков достал две мины, завернутые в тряпку. — Выбери удобную минутку и швырни их на чердак, к тому месту, где разобрала дымоход.
— А знаешь, это ты ловко придумал. Я каждый день бросаю на чердак пустые бутылки. Немцы смеются: «Гут… Гут… хозяйка». Вместе с бутылками и брошу.
— Правильно, — подтвердил Иван. — Тогда поближе к трубе. — И уже другим тоном: — Не страшно ли?
— Немножечко, — тряхнула пышными темными волосами Галина, задерживая взгляд на его лице.
— Не бойся. Бросай мины и уходи. Только не домой, а к Андрею Кабанову. Там у нас вечеринка, разумеется, с разрешения коменданта. Ну а если что случится…
— Ничего не случится. Они привыкли ко мне… Таскаю всякий мусор, тряпье, хлам!.. Случится? Бабушка говорила так: значит, судьба, куда от нее денешься…
Большие глаза Галины наполнились слезами. Невесело было и Жарикову. Он знал: дело очень опасное. Но знал и то, что победа сначала рождается в сердце. Галя в этом смысле подготовлена. И все же ей нужна поддержка.
— Приду тебя встречать… Постарайся побольше напихать в печку дров. Выбирай сухие, чтоб лучше пламенели. Сунь несколько еловых досочек. Они здорово искрами стреляют. Пожалуй, всё! А сейчас иди, отдыхай… В добрый путь, Галинка.
Вскоре после первого допроса Антошенкову снова бросили в подвал. На этот раз ей предъявили совершенно точное обвинение: отпечатки ее пальцев обнаружены на всех документах Поворова, в том числе и на партизанской справке. Пришлось просить время, чтобы вспомнить, как это было. И когда Антошенкову привели на повторный допрос, у нее сложилась новая легенда. Она готова была за нее выдержать любые пытки.
— Что нового? — спросил Черный Глаз, подняв на нее свои колючие глаза.
— Тогда я не знала деталей обвинения.
