Люди двинулись к месту пуска лошадей. Верховые и пешие распорядители стали собирать всех внутрь плужной борозды скакового круга. Поодиночке начали подводить скаковых лошадей.
Исхак подозвал Мхамета, с таинственным видом отвел его подальше от толпы и сказал:
— Тебе нужно держать расчет на последний круг бега. У Измаила лошадь хорошая, но ее не сумели как следует подготовить. При первом рывке она опередит всех. Но когда дело дойдет до выносливости, я не вижу здесь коня, который мог бы соперничать с твоим чалым. Один лишь конек пугает меня, — Исхак указал украдкой глазами на невзрачного небольшою коня золотистой масти.
— Вот этот худосочный коняка?.. — удивился Мхамет. — А я его совсем в счет не принимал!
— Да, да, этот самый чертенок! Его склад мне нравится, и тот, кто готовил его, должно быть, знает толк в деле, — сказал Исхак, восхищенным взглядом любителя глядя на коня, которого в этот момент провели мимо. Затем с сообщническим видом он повернулся к Мхамету и прибавил:
— Так вот, сын мой, сейчас соберется комиссия. На комиссии ты добивайся таких условий: лошади должны дважды пробежать по два круга. На меньшем твой конь не сможет показать себя. Теперь позови мне твоего ездового, я поговорю с ним.
Исхак долго инструктировал малыша, который был седоком коня Мхамета.
Комиссия, которая должна была установить распорядок скачек, уже собиралась в отдалении от людской массы. Исхак с Мхаметом направились туда. Кто-то окликнул Мхамета. Оглянувшись, он увидел Измаила и Хаджирета. Мхамет удивился: как это Хаджирет, покинувший сегодня джегу, теперь не постыдился прийти на скачки?
— Ну, Мхамет, напрасно ты, упрямства ради, собираешься истязать своего рабочего конягу на скачках, — сказал Хаджирет, плохо скрывая ненависть за лицемерным сочувствием.
Мхамет, на ходу, небрежно бросил в ответ:
— Мы тоже на что-то рассчитываем! После скачки увидим…
Насчет условий и норм бега лошадей в комиссии произошел долгий и жаркий спор. Наконец приняли предложение Исхака: дважды по два раза обежать круг длиною около двух с половиною километров. Перерыв между двумя запусками установили в пятнадцать минут.
Окончательно очистили поле вне круга, забили два финишных флага и пустили лошадей.
Гнедой конь Измаила привлекал всеобщее внимание. Статный, выхоленный, подвижной, он переливался на солнце зеркальной игрой солнечных бликов. С места он сорвался резво и сразу вынесся вперед. Лишь один золотистый конек, о котором говорил Исхак, не отпускал гнедого от себя и упорно шел следом, точно вцепился в его хвост.
