Ревенко спустился по лестнице, неуклюже влез в машину и вдруг подозрительно покосился на шофера:
— Ты что, а?
Тот удивленно взглянул на начальство, пожал плечами. Ревенко потянул носом:
— Водкой от тебя прет, что ли?..
— Да вы что, Александр Викторович! Я ее и в рот-то не беру.
— Ну, тогда давай. Давай, значит, дорогой, дуй в обком! Тут при такой жизни и не то еще показаться может!
Он посмотрел на часы. «Ох, сняли Мазура! — подумал. — Прямо душой слышу — сняли, гады! Ох, народ! Так и кинулись рвать по кускам! И как же оно так повернулось, это все дело? Сам же и недосмотрел, выходит? А все философ наш дерьмовый закрутил! Закрутил, да и меня запутал, паразит бумажный. Ты куда, спросят, смотрел, долдон? Где Мазур, спросят? Куда Мазура дел? Сожрал? Не подавился? Что отвечать, что сказать? Глазами лупать?..
А если взять да и назначить самого Ныркова НОДом? А? Вот сунуть его бумажную душу в самое, к черту, в пекло — в Узловую! Пусть языком не треплет, а дело даст! Не даст, так семь шкур сдеру и в Африку — голым! Будь здоров, Нырков! Надо, надо! Его самого как раз и надо! Пусть хоть раз в жизни дело, значит, потянет, на шкуре своей барабанной поймет, что оно такое — дело делать, а не языком трепать!
А может, Мазура не снимут?.. Хорошо было б… То-то хорошо, к меду да ложка! Ах, Нырков ты, Нырков! Как закрутил меня, как заморочил! Лучшего НОДа снимаю!..
Прямо хоть назад возвращайся и снова на трибуну лезь: что мы, мол, братцы, делаем, а? Доверился сукину сыну, а он ведь что теперь?.. «Вы сами!» И будет кривым носом своим шмыгать. Как пить дать скажет, это дело: «Вы сами!» А вот взять да и по рылу ему за такие слова! По рылу! Как в молодости. Что ж из того, что большой начальник? Я и сам не маленький… Одна беда — сам выступал против Мазура, все слышали. Слово свое назад брать? Как это, такое дело? Себя, значит, совсем потерять… Нет!
Ну и кинется, допустим, начальство: где Мазур? И что? Куда его, активиста такого, инициатора, это дело, сунешь? Куда? Не к Ныркову же в подчинение?.. То-то потеха была бы! Чистое кино! Никуда не денешься, придется убирать Мазура из Узловой! С глаз долой да куда подальше! Из сердца вон!»
В обкоме Ревенко сразу же бросился звонить в управление с последней надеждой: может, не проголосовали за снятие? Однако Сергей Павлович тут же рассеял его последние надежды, четко доложив, что заседание уже закончилось, вопрос решен принципиально и протокол оперативно печатается.
