— Ну так я не пью чужого, забыла? — улыбнулся Айлан, стащил меховую шапку и утер лоб. Хоть волосы отрастил, на том спасибо. — А ты много знаешь о повадках оборотней…
— Ты уж точно больше. Иди своей дорогой, не то упустишь добычу.
— И что, не скажешь даже: другой, другая то есть, рядом живет?
— Тебе не за меня заплатили. И не деревенские, — ответила Люта и подумала: а что, если Трюдда и остальные узнают, кто она?
Трюдда скажет, чтобы полмалкивали, решила она наконец. Может, болтать и станут, но ты поди докажи! А ничего такого, чтобы присылать охотников вроде Айлана, Люта не сделала, ни к одному человеку не прикоснулась. И коз с овцами не трогала, как отец приказал.
Но все равно, если начнут болтать — даже Трюдда всем глотки не заткнет…
Люта помотала головой, чтобы вытряхнуть из нее дурные мысли.
— Я не за тобой шел, — сказал Айлан, подняв пустые руки. — Я никому о тебе не сказал. Живи мирно, вот и все. Я пойду, не то и впрямь упущу!
— А этот что натворил? Серый? — Люта легко побежала рядом, почти не проваливаясь в снег. — Тебе за него заплатили, как за того самого? Он убил кого-то?
— Точно так, — кивнул тот, но ей послышалась фальшь в его словах. — Иди своей дорогой! Это моя добыча, поняла? На черного я случайно наткнулся, а этот — только мой!
— Говорить нужно понятно, — буркнула Люта, подождала, покуда он скроется в подлеске, потом вернулась по своим следам, разулась и ступила в студеную воду.
До излучины было всего ничего, ноги даже не озябли. У человека уже онемели бы, но…
Серый волк свернулся клубком в самой глубине пещерки, вымытой ручьем по весне под корягой. Залезать туда Люта не собиралась.
— Если ты убил человека ради справедливости — я тебя выслушаю. Если зарезал беспомощную женщину или ребенка — лучше оставайся тут, — не без труда подобрала она слова. — Ты найдешь мой дом по следам, только спеши: скоро грянет метель, и тогда ты хвоста собственного не отыщешь!
Люта обернулась и добавила:
— Он тоже не отыщет.
* * *
Она не верила, что странный оборотень придет, но все-таки сходила в сарай и принесла оттуда в дом лосиную ляжку. Повезло ей как-то наткнуться на остатки волчьего пиршества: самые лакомые куски стая повыела, а прочее то ли оставила на лучшие времена, то ли их спугнул кто-то… Старый лось — он сломал ногу, угодив в яму, иначе стая бы его не одолела — не самая вкусная еда. Впрочем, Люта решила, что запас карман не тянет, отрубила что сумела, хоть и немного обкусанное, и в несколько приемов уволокла домой. По такому морозу все это могло храниться в сарае до весны, а там… или все же съесть, если совсем голод одолеет, или выбросить. Хотя и продать можно там, внизу. Та же Трюдда потушит как следует, чтобы мясо помягчело, — объедение выйдет!
