Вышел и Петька Радаев. Стоя поодаль палатки, он озирал незнакомые места, и все ему было непривычно новым: и полотняная деревенька, и люди, и высокий стрельчатый остов бетонного завода, и отодвинутый лес, и крупные высокие холмы нарытой глины, и новые здания в тумане, и барачный поселок, и развороченные кругом пустыри.
Туман понемногу трогался, бесшумно тек широкой рекой и, точно баржи на рейде, виднелись над ним крыши бараков.
Подходя к умывальнику, где теснились молодые ребята, Петька приметил одного паренька в зеленой, выжженной солнцем рубахе, подпоясанного ремешком, — русого, рябоватого, стриженного под бокс, — с волос текло, — и сразу узнав вчерашнего своего противника, хотел пройти мимо.
Но тот вытер руки, взмахнул полотенце на плечо и превесело, как ни в чем не бывало, воскликнул:
— Здорово!.. Как почивали, Иван Никифорыч?
— Не Иван я, а Петр… Радаев Петр.
— Знаю… Это я так… книжку читал у Гоголя… Интересно… Там тоже двое поссорились — только помещики… два Ивана… Не читал?.. Можешь попросить у меня, и я безусловно дам.
Примеряясь, как теперь держать с ним себя, Радаев усмехнулся, чтобы облегчить возможность примиренья:
— Я — не белая кость, а — грузчик… три года стажу.
— Да знаю, — изогнулся парень, пощуриваясь хитро. — Я ведь шучу все. — И сразу стал серьезен. — Ну, будем знакомы: Сергей Бисеров… колхозник первого призыва.
Петька вспомнил вчерашний день и, несмотря на обычную свою мрачность, засмеялся.
— Да уж мы сознакомились. — Но протянутую руку пожал с удовольствием.
— То — не в счет… безусловно — обоюдная ошибка… А в общем, знай: мы — народ мирный, в дружбе живем… Работать умеешь? — начал Сережка, входя в допросную роль и мельком взглядывая на палатку, из которой уже два раза высовывалась и опять пряталась Настя.
— Могу, — качнул головой грузчик. — Силой не обижен.
— Куда лыжи направить думаешь?
— А мне все равно… хотя бы в гавань.
— Тогда шагай в отдел кадров… вон — крыша виднеется… и просись в нашу бригаду. С нами тебе прямой резон — о чем разговор после… Валяй.
Бисеров уже по-приятельски, всей ладонью, хлопнул его по плечу и побежал к своим.
— Ну как? — окликнула его Настя, когда он поравнялся о их палаткой. — Сосватались?
— Есть такой сорт!
И Настя поняла, что Сережка не только помирился с Радаевым, но и вместе работать будут.
Дороги и пустыри ожили, со всех сторон двигался народ на постройку, гудели на шоссе автомобили и второй раз завыла бетонка.
