В этом году на Успение, вечером, комсомольская ячейка устраивала во дворе у Илико Гордадзе спектакль — для того, чтобы отвлечь крестьян от храмового праздника. Большой, затененный платанами двор Илико был ярко разукрашен. На деревьях висели разноцветные бумажные фонарики. Беседки, в которых стояли столы для ужина, были увешаны красными флажками и увиты гирляндами полевых цветов. Из Хони пригласили две группы зурначей: одна играла под деревом, где были зарыты винные кувшины, другая — у ворот, чтобы никто не прошел мимо. Как только стемнело, поднялась пальба. Одна за другой взлетали и взрывались ракеты. С неба сыпался пестрый звездный дождь. Крестьяне были довольны: весело провести время, оказывается, можно и здесь!..
В полном народу дворе быстро образовался круг, ударили в бубен, разогрев его над огнем. По кругу пронесся щеголеватый Хажомия в своих мягких сапожках. Он лихо проплясал около Талико и внезапно остановился перед ней на носках, словно кинжал, с размаху вонзенный в землю. Талико повела плечом, раскинула руки и, вольно, легко неся свое стройное, затянутое в темный шелк тело, поплыла рядом с Хажомией. Восхищенные парни дружно ударили в ладоши. От звонкой, обжигающей плясовой музыки заструился, затрепетал в крови танцующих жаркий огонь. Задорно, с улыбкой танцует Талико. Как крылья, плывут в воздухе ее раскинутые руки, земля не чувствует ее легкого порхающего шага…
Барышни Микеладзе гуляют особняком, поодаль, щеголяя туфлями на высоких каблуках. Им все не нравится здесь, все высмеивают эти густо набеленные старые девы. Они тянут друг дружку домой, но никак не могут покинуть это шумное, веселое место. Во дворе яблоку негде упасть. Бачуа Вардосанидзе на седьмом небе от радости. Он собирает «актеров» и жженой пробкой подрисовывает им усы.
Кончился полуторачасовой доклад Вардена на антирелигиозную тему. Слушатели нетерпеливыми хлопками стали требовать начала спектакля. Пока «артисты» готовились, молодежь гуляла по дорожкам среди лавровых и тутовых деревьев, играла в «почту». Бессменный почтальон всех праздничных гуляний, Дофина с корзиной из кукурузных стеблей на руке и с огромной надписью «Почта» на груди вихрем летала по саду.
— Смотрите не пишите девчонкам никаких глупостей, а то разорву письмо! — предупреждала она заигрывающих с девушками парней, потихоньку читала все письма и лишь потом отдавала их по назначению. В селе нет такого парня, сердечные тайны которого не были бы известны Дофине.
