Это начало. Террор разгорался. В Середине-Буде фашисты повесили секретаря райисполкома Мирошниченко и заведующего военным отделом Бердникова. С тех пор каждый день идут казни. В Буде столбов не хватает для виселиц… В Трубчевске фашисты заперли несколько тысяч человек в сараях и сожгли заживо… В Суземке сотни женщин и детей до сих пор томятся под открытым небом, на холоде, за колючей проволокой. Что их ждет — неизвестно… В селах та же картина: врываются, хватают семьи советских активистов, жгут хаты; народ бежит в лес, а там облавы, засады, собаки…
— На днях при мне учительница набралась храбрости, — говорит Кавера, — и спросила фашистского офицера — он к нам в Лесное приезжал: «Почему вы так сурово обращаетесь с народом в Брянском лесу?» — «А потому, — отвечает тот, — что Брянский лес заражен партизанской болезнью, и сам фюрер приказал его оздоровить, проветрить чистым воздухом германской империи». Потом внимательно посмотрел на нее и добавил: «У вас зрение не в порядке: Середина-Буда рядом, а вы не видите ее столбов. Имейте в виду: любопытство, подобное вашему, в Германии считается преступлением и карается смертью».
Кавера делает из этого вывод: разговор о границе — ширма. Фашисты боятся развития партизанского движения в Брянском лесу. Они уверены: пожары, виселицы, расстрелы оглушат советских людей, подорвут их волю к борьбе.
А борьба, несмотря ни на что, продолжается!
Вчера Кавера видел члена подпольного райкома Иосифа Дмитриевича Сеня, директора Середино-Будской школы. Он был ранен в бою у «Двух печей», сумел отползти в сторону, отлежался и теперь встал на ноги. Сень поручил Кавере искать членов райкома и бойцов отряда, оставшихся в живых, и, кстати, взять здесь, в Подлесном, пустые бочки из-под бензина — их легко приспособить под печки для будущих землянок.
Вчера же Сень пошел на связь с Трубчевским и Суземским райкомами. Они живы, эти райкомы. Недаром фашисты расклеивают листовки по селам — обещают большие деньги за голову Бондаренко, секретаря Трубчевского горкома партии. Недаром посылают к лесным опушкам женщин, приказывая им кричать: «Выходите, партизаны! Немцы вас простят и устроят на хорошие должности!..»
— Борьба продолжается, товарищ комиссар! — уверенно говорит Кавера.
— Как же нам связаться с подпольным райкомом? — наконец, задаю основной, волнующий меня вопрос, хотя заранее знаю ответ.
— Сейчас тяжело. Очень тяжело. Сами видите: все ушли в глубокое подполье, закрыли пока все связи. Даже листовки со сводками перестали раздавать. Посмотрим, что принесет Иосиф Дмитриевич… Ждать надо.
