Они вышли на площадь. Продавщица кафе, стоящая, как обычно, в дверях с кульком семечек, заметила их еще издали.
— Батюшка, здрасьте! — заорала она во все горло. — И вам, прохвессор, доброго денечка.
— Здравствуйте, Марья Петровна, — приблизившись, улыбнулся отец Даниил.
— Что это вы, батюшка, давно в кафе не захаживаете? Забыли меня совсем, — посетовала продавщица, усиленно строя священнику глазки.
Тот сделал вид, что не замечает этих знаков внимания.
— Так дела у меня, Марья Петровна. Ремонт в церкви только закончил, на днях забор новый сладил. Семен Семенович обещал садовника прислать — клумбы с розами организую. Сам всем занимаюсь, помощников нет. Я при церкви живу, я в ней служу — стало быть, я и хозяин. А кто хозяин, тот и хозяйство блюдет.
Марья Петровна кокетливо сощурилась.
— Вам, батюшка, если помощь какая нужна, вы только скажите. Уж я подмогну, не сомневайтесь.
Священник поспешил перевести разговор на другую тему.
— Хорошая погода, не правда ли? — поинтересовался он у продавщицы тоном английского джентльмена. — Ни ветерка нынче, ни облачка.
Марья Петровна подняла вверх щекастое лицо.
— Облаков-то нету, зато воронья полным-полно, — заворчала она. — Вон как шныряют друг за дружкой, вражьи морды. Помяните мои слова — на днях страшная гроза разразится.
— Что вы, Марья Петровна — какая гроза? — махнула рукой Виктория. — Я только сегодня через телефон погоду в Интернете смотрела — всю неделю ясно.
— Не верю я, прохвессор, этому тырнету, — хмыкнула продавщица. — Сейчас ясно, а через пару дней поглядим, кто из нас прав окажется — я или тырнет ваш.
Презрительно выпятив нижнюю губу, Марья Петровна защелкала семечками.
— Ладно, пойдем мы, — сказал священник, видя, что разговор не клеится.
— Угу, — хмуро буркнула продавщица и отвернулась.
Отец Даниил с Викой направились к памятнику.
— Итак, дочь моя — вы наверняка хотите знать, чья это скульптура? — обратился священник к девушке.
Та согласно закивала.
— Знакомьтесь: Петр Николаевич Смолин.
— Граф Смолин? — поразилась Виктория. — Как же его памятник сохранился? Ведь после революции уничтожались любые напоминания о знатных особах!
— Эту статую тоже сносить собирались, но ее спас один именитый ученый, — заулыбался отец Даниил. — Проезжая через Красные петушки, увидел памятник и заверил наше начальство, что тот сделан из редчайшего вида сибирского мрамора. Начальству это, разумеется, польстило, они и не стали графа трогать. У нас не столица, надзора строгого не было. Ну, стоит мужик в костюме — мало ли, кто такой. На лбу же не написано, что граф.
