Отец Даниил перекрестился.
— Уже в ссылке дед получил полное церковное образование. Тогда много сосланных священнослужителей было, они и учили молодежь. Дед повзрослел, женился, сан принял. Хоть и непонятно было, заимеет ли он когда собственный приход. Но все мечтал вернуться в Красные петушки, достать из тайника церковные реликвии и править службу в старой церкви.
Священник вздохнул.
— Долгих пятнадцать лет лелеял он эту мечту, пока с поселения не освободился. На Соловках, кстати, родился мой отец. Потом, когда срок вышел — в середине тридцатых годов — дед таки в деревню вернулся. Домашних с собой перевез, хозяйство наладил. В имении, понятное дело, уже колхоз к тому времени был. В графском особняке — сельсовет. А в церкви библиотеку устроить надумали. Вот дед туда библиотекарем и пошел. Достал спрятанные иконы, расставил их за книжными полками — и не разглядеть, если кто случайный зайдет. Так проходил год за годом: днем дед колхозникам книжки выдает, а вечером — потихоньку службу правит…
— Неужели никто из деревенских не донес об этом властям? — поразилась Виктория.
— Что ж они, сами себе враги, что ли? Многих в те страшные годы только вера и спасала. В тридцатых — голод, репрессии, коллективизация. В сороковых — война, разруха. Ну, а в пятидесятых уже послабление служителям церковным вышло — тут уж не хоронились так, как прежде… В пятьдесят шестом дед мой преставился, и приход к отцу перешел.
Священник грустно улыбнулся.
— Самые сложные времена в Красных петушках гораздо позже начались — в перестройку. Колхоз наш, в прошлом миллионер, развалился. Люди в город подались, искать лучшей жизни. В деревне одни старики оставались. Да я с семейством.
— У вас есть семья?
Вика искренне удивилась. Она была уверена, что отец Даниил одинок.
— Семья… — священник ссутулился, на глазах став меньше ростом. — Да, у меня когда-то была семья. Давно…
Девушка молчала, не в силах спросить, где же она сейчас.
— По Красным петушкам эпидемия гриппа прокатилась, — хрипло произнес отец Даниил. — Много народу погибло. Наверное, их можно было спасти, будь в деревне больница или хотя бы фельдшер.
Священник тяжело вздохнул.
— Тогда умерла вся моя семья: жена и трое ребятишек. Выжил я один.
Повисла долгая пауза. Вика никак не решалась прервать ее, а священник полностью погрузился в воспоминания.
— Ну, ладно, — отец Даниил закончил, наконец, тягостное молчание. — Хватит уже говорить о моем прошлом. Идемте к памятнику — вы же хотели узнать его историю.
