— Может, отложим это на потом? — предложила Виктория. — Мне надо срочно идти в архив.
Она понимала, что, если будет слушать пустую болтовню Быстрицкого, то не успеет до завтрака отнести флакон. Тогда его снова придется прятать.
— Мой рассказ займет совсем немного времени, — заверил ее старичок. — Однако, если вы спешите, можем спуститься в архив вместе и поговорить по дороге.
Такая перспектива Вику совершенно не устраивала. Она покорно опустилась на подоконник.
— Хорошо, Эммануил Венедиктович — слушаю вас. Только быстрее, пожалуйста.
Коротышка подобострастно улыбнулся.
— Конечно-конечно, я сразу перейду к главному. Как вы наверняка помните, дорогой профессор, дневник начинается с того, что в поместье приезжает дядя графа, некий Григорий Иванович. Так вот — это не кто иной, как Лангсдорф.
Девушка недоуменно пожала плечами.
— Впервые о таком слышу.
— Лангсдорф — великий мореплаватель! — воскликнул Быстрицкий. — Он исследовал Америку и Камчатку, был участником кругосветного путешествия под предводительством Крузенштерна. Но более всего прославился тем, что сам возглавил экспедицию в Бразилию! Григорий Иванович — известнейший покоритель этих земель. Его имя символизирует начало российско-бразильских отношений. Кстати, на самом деле этого путешественника звали Георг Генрих фон Лангсдорф. Будучи по происхождению немцем, он долгие годы служил Российской Империи и обзавелся более понятным для русских именем.
Виктория с нескрываемым удивлением смотрела на старика. Он далеко не такой простак, как кажется.
— Эммануил Венедиктович, откуда вы все это знаете?!
— В Интернете у Марь Петровны нашел. А вы что думали — я в кафе только коньяк хлещу?
Девушка виновато потупилась.
— Так вот, — с энтузиазмом продолжал Быстрицкий. — Свои бразильские странствия Лангсдорф подробно описал в корабельных записях. Особое внимание он уделял изучению индейских племен: бороро, мундуруку, апиака, гуайкару… Слуга Харитон, которого Григорий Иванович привез с собой в поместье, вероятнее всего, принадлежал к племени ботокуда. Именно у его представителей имелась дощечка в нижней губе. Эти туземцы, как я выяснил, были каннибалами. Дикари южноамериканского континента не брезговали поеданием себе подобных, особенно во время междоусобных войн — у туземцев считалось за честь отведать сердце или мозг врага. Правда, о самом Харитоне в дневнике ничего подобного не сказано. Однако кто знает…
Эммануил Венедиктович хотел добавить что-то еще, но тут его взгляд замер, став пораженно-восторженным.
