Стога ставились густо, почти впритык друг к другу. После сенокоса на Болоте пасли коров. Пастуху надо было лишь следить, чтобы стадо не потравило сено.
В то лето Тоня решила после школы никуда не ездить, а пожить еще годик дома, в деревне. Пошла на ферму дояркой. В августе дядя Гриша, который ежегодно нанимался пасти колхозное стадо, запил, и дояркам пришлось ходить за коровами самим, по очереди.
Тоня пригнала стадо на Болото уже не рано, когда солнце было выше самых высоких деревьев. Ночью прошел дождь, и трава была еще мокрой. На вершинах стогов сидели какие-то большие птицы. Тоня, подойдя близко, с удивлением заметила, что они совсем ее не боятся. Потом она поняла, что это обыкновенные серые лесные совы. Птицы не улетали и тогда, когда Тоня кричала на них. Только пялили свои мудрые глаза и вертели головами.
Туда, на Болото, и пришел тогда Сенька. Они долго сидели под стогом, болтая о всякой ерунде, а потом неумело целовались, томя друг друга. А через неделю Сеньку призвали в армию…
Молоковоз легко катился по наезженной и еще не раскисшей дороге к родным Тониным местам. Сколько ни смотри по сторонам, все одно и то же — поля, поля, поля. Но Тоня уже стала узнавать кое-что. Вот сейчас дорога пойдет вниз, там будет лог с промерзшей речкой, и сразу за логом лес, который нескончаемо тянется на запад, а здесь его самый восточный краешек. Дорога отрежет от леса, как от большого каравая, маленькую горбушку. Потом снова будет поле — они переедут его быстро, а затем на пути встанет большое село Одегово, и Тоня увидит свою школу, окруженную огромными тополями.
Вот уже больше часа они ехали молча. Сенька крутил свою баранку, Тоня любовалась пейзажем, Антошка спал. В кабине было жарко, поэтому Тоня развернула голубое одеяльце, чтобы ребенок не запарился. Она расстегнула и свое пальто, окончательно согрелась и успокоилась.
Перед Одеговом Тоня не стерпела:
— Сейчас нашу школу увидим.
— Не увидим, — сказал Сенька. — Раскатали ее.
— Раскатали?
— Ну да. И вовремя. А то бы придавило кого. Она ведь еще до революции построена. А новая — во-он на горе, — Сенька показал рукой, и Тоня увидела трехэтажное здание из белого силикатного кирпича.
— А тополя как же?
— А что тополя? Тополя свое доживают. Проезжать будем — сама увидишь.
Сенька разговаривал спокойно, даже неестественно спокойно. «С другими девушками он, наверное, вел бы себя повеселей, — подумала Тоня. — Интересно, был у него кто-нибудь? А может, он уже женился?» И она решила спросить:
