Я даже рискнул поставить на него — это был явный победитель… кто же знал, что в шестом раунде они выпустят этого черномазого…
К величайшему огорчению всех приезжих, погода окончательно испортилась. Зарядил дождь, океанские волны сердито набрасывались на песчаный берег. В этот вечер на пляжах Флориды не было ни одного человека. Зато бары и дансинг-холлы прибрежных отелей были ярко освещены и ожидали посетителей. «В такой вечер остается только танцевать», — сказала молодая жена одного нефтяного магната, и все окружающие дамы с ней согласились.
Миссис Оливия Гордон с удовольствием думала о предстоящем вечере, о быстрой, волнующей мелодии фокстрота и сильных руках молодого спортсмена-теннисиста, которого ей представили на прошлой неделе. Он прекрасно танцевал…
«Да, этот вечер обещает многое. — Она повертелась перед зеркалом. — Но все-таки жаль, что не удастся покрасоваться на пляже…»
Огорчалась она из-за купальника. Из Нью-Йорка по ее заказу прислали великолепный экземпляр, черный, из тонкого эластичного материала — такие только начинали входить в моду. Он так откровенно и соблазнительно подчеркивал линии ее стройного тела…
«Слава небесам, никакой юбки, — думала Оливия, изгибая шею и пытаясь увидеть в зеркале себя со спины. — Купальный костюм с юбкой — мода наших прабабушек…»
Сняв купальник, она несколько секунд любовалась перед зеркалом своим ровным загаром — солнце
Флориды сделало ее смуглой, и теперь короткие пепельные волосы казались платиновыми.
Оливия повернулась к шкафу. Для сегодняшнего вечера — черный бархат. Длинные ломаные складки платья, открытые плечи, шарф из черного газа… Черное необычайно к лицу ей. Конечно, полгода назад она потеряла мужа… Но никто не сказал бы, что ее платья — траурные. Во-первых, их фасоны так изысканны, а во-вторых, они великолепно оттеняют ее светлые волосы…
Их с Аланом иногда принимали за брата и сестру — оба сероглазые, светловолосые, хотя у Оливии волосы потемнее. Ей льстила эта путаница: в конце концов, она никак не выглядит на свои тридцать пять — в этом ее красноречиво убеждает восхищение в глазах мужчин и неприкрытая злоба в глазах женщин…
Бархат платья, бархат смуглой кожи. Мартин, молодой теннисист, который сейчас ждет ее в холле гостиницы, прошлой ночью так и назвал ее — «двойной бархат»…
Сегодня она протанцует два танца с банкиром, который ухаживал за ней до приезда теннисиста. Ревнивец Мартин будет стоять у стены, скрестив руки на груди, а после танцев будет сердитым шепотом упрекать ее в ветрености…
