«Меня просто расстроило известие о брате Морин», подумала она и решительно тряхнула головкой, пытаясь отогнать странные мысли, но это ей не удалось.
— Марианна — теперь я могу называть тебя Марианной? улыбнулась Беатрис, когда они с матерью вошли в гостиную. — У тебя чудесные волосы. Можно сделать модную стрижку — короткую, будет очень красиво…
Марианна улыбнулась в ответ. Странно — ей нравились короткие стрижки, она частенько жаловалась Морин на свою длинную черную косу, говоря, что с удовольствием избавилась бы от нее, но сейчас ей показалось, что с косой гораздо лучше…
У колонны стоял молодой человек — похоже, ему на этом празднике совсем не было весело. Марианна знала, что это Рон Хаггард, давно и безнадежно влюбленный в Беатрис. Он был вторым сыном герцога Хаггарда, и когда его старший брат женился и у него родился сын, Рон окончательно лишился надежды на титул, равно как и на благосклонность мисс Уэйн.
Впрочем, в высшем свете не принято было демонстрировать подлинные чувства. Бот к Рону порхнула Джин — нарядная, в воздушном голубом платье. Молодой человек через силу улыбнулся, но все-таки заговорил с ней.
Генри Стерн сидел у окна, размышляя, как ни странно, о том же, что и Марианна. Ему не нравилась эта помолвка. Он внимательно наблюдал за Беатрис и неожиданно подумал, что лицо Марианны куда более выразительно.
«Когда ей исполнится восемнадцать? Ах да, Алан говорил, через три года… Свет будет очарован ею. Надеюсь, это не вскружит ей голову, — рассеянно думал он. — Что же делать с картиной? В Академии ее не приняли, и дело не только в сроках — приняли же в прошлом году „Крестителя“, а я отдал его почти в середине июня… Бедняга Рон…»
— Мистер Стерн, а художникам больше нравится, когда у женщин длинные волосы, правда? — небрежно спросила Марианна, подойдя к нему. — Это, наверное, красивее смотрится на холсте.
Генри пожал плечами, решив не показывать вида, что прочитал мысли девочки.
— Это зависит от типа лица. Вот, например, мисс Уэйн прекрасно выглядит с короткими волосами, потому что ее лицо решительно, энергично. Мисс Феррит, мне кажется, больше пошли бы локоны или пудреный парик, как в восемнадцатом веке…
Марианна посмотрела на жеманное личико Джин и кивнула.
— А мисс О'Тул очень к лицу распущенные волосы или узел низко на затылке, как она и носит, — вы, наверное, это заметили… Кстати, о вас я могу сказать то же самое…
— Генри! — к ним подошел сияющий Алан. — Я совсем забыл сказать… Помнишь наш разговор в начале мая? Мы говорили, что лет двадцать назад вышло несколько каталогов редких книг с рисунками Бердслея
