Тот день тянулся бесконечно, и когда Алан потом вспоминал его, оказалось, что он помнит все, даже мельчайшие, подробности. Накануне он твердо решил сделать Беатрис предложение и теперь ждал вечера, чтобы поговорить с ней.
В тот день они всей компанией поехали в Эскот, посмотреть на королевские скачки, которыми знаменовалось начало летнего светского сезона. Алан, Беатрис и Джин разместились в машине Чарльза Робинсона. Алан вполне мог бы взять свой роскошный «роллс-ройс», он был хорошим водителем. Но сегодня ему не хотелось красоваться за рулем — хотелось только сидеть на мягком велюровом сиденье рядом с Беатрис…
Предпочтение, которое девушка оказывала ему уже заметили все — обычно она была гораздо холоднее с влюбленными в нее молодыми людьми. «Конечно, ни у кого из них нет такого годового дохода…» — заметила как-то раз Агата Вилкинс в разговоре с подругой. И сегодня все чувствовали напряжение, охватившее молодого человека.
Беатрис тоже понимала, что сегодня что-то произойдет. Она сидела опустив глаза, и рука ее в светлой перчатке вздрагивала, когда случайно касалась руки Алана.
«А что бы ты ответила, если бы он сделал тебе предложение? — спросила ее недавно Джин. — Согласилась бы?»
«Соглашаться сразу — дурной тон, — засмеялась Беатрис. — Мне надо будет подумать…»
Когда они приехали в Эскот, брызнул теплый летний дождь, и девушки в нарядных шляпках со смехом бросились под навес и в машины. Алану запомнились капли воды на стекле, запах мокрой травы, вкус клубники со сливками — традиционного угощения, дымок сигары толстого джентльмена, сидевшего рядом с ним… Он не видел ни журналистов, ни высокопоставленных особ в «королевской ложе», он смотрел в программу заездов, не понимая значения напечатанных слов, — все заслонила фигура высокой девушки в элегантном костюме цвета слоновой кости и модной шляпке с узкими полями.
Вечером они с Беатрис должны были ехать концерт. Он любил Вагнера, но сегодня просто не слышал музыку и машинально аплодировал, когда начинали аплодировать другие.
Время текло медленно — слишком медленно…
На Лестер-сквер они отпустили такси, не спеша пересекли площадь и свернули на нужную улицу. Дом Харди стоял темный, только под крышей в комнате Марианны светилось окно.
«Опять она читает романы до полуночи…» — подумал Алан, и Беатрис, видно, подумав о том же, сказала:
— Ваша сестра еще не спит…
— Мисс Уэйн, могу я поговорить с вами? — наконец решился Алан.
Несколько секунд Беатрис молчала, и молодому человеку показалось, что сейчас сердце выпрыгнет у него из груди, но наконец девушка медленно кивнула:
