— Не хочу казачьих коней. Ты убил моего орла, ты отдашь мне лучшего своего скакуна!
В смуглое лицо Иренека мигом бросилась жаркая кровь, зардел и вздулся червяком поперечный шрам на лбу. Князец недобро, одним уголком твердого рта, усмехнулся и сказал:
— Пастух, я не дам тебе ничего! Я натравлю на тебя голодную свору псов!
В напряженной, гнетущей тишине было слышно трудное, горячечное дыхание Маганаха. Он растерянно глядел на спокойного Ишея, ожидая от него справедливости и защиты.
— Ой, мне нужен быстрый скакун! — вдруг выкрикнул Маганах.
Иренек снисходительно хмыкнул и сказал:
— Несговорчивый человек похож на барана, не идущего в воду.
Их спор решил мудрый Ишей. Сейчас, как никогда, он обязан был поступить по справедливости. Перед угрозой коварного врага степные роды должны объединяться, и пусть Маганах всего простой пастух — за ним стоят многочисленные качинцы, которым, может быть, уже завтра придется надеть стальные панцири и боевые шлемы. И еще подумал Ишей, что киргизский князь должен иметь железный характер и, если нужно, совсем забыть о своих чувствах ради единоличной власти над людьми. И он чуть поднял свою сухую и тонкую руку в знак того, чтобы его слушали, и сказал:
— По обычаям народа князь неба не имеет цены. И ты прав, парень, требуя лучшего коня. Поезжай в мои табуны и бери себе любого скакуна.
— Да будет вечной твоя драгоценная жизнь! — с почтительной сдержанностью воскликнул счастливый Маганах. — В твоем войске я постараюсь быть настоящим воином.
— Ты из улуса Мунгата и не один раз бывал на Красном Яру. Поезжай, не мешкай, в город, поговори с новокрещенами, с казаками. Может, что узнаешь?
— Я поеду на Красный Яр, — живо согласился возбужденный разговором Маганах. — И все сделаю, как нужно тебе, о мудрый и щедрый князь.
У самого Енисея на вытоптанном скотом суходольном пастбище Маганаха встретил невысокий и смуглый аринец Бабук. Князец гостил у своего отца, юрты которого виднелись внизу, по левому берегу Качи, под самым городом, и сейчас возвращался в свой улус.
После взаимных, положенных по степным законам, любезностей и приветствий Бабук долго и обстоятельно расспрашивал пастуха о Мунгате, с которым дружил с давних пор, почти с самого детства. Приумножились ли Мунгатовы стада, есть ли в Киргизской степи корм, получил ли Мунгат то, что хотел: мира и согласия с соседями? По-прежнему ли исправно платит ясак красноярскому воеводе?
— За плохое не держись и хорошее не отпускай, — неторопливо проговорил Бабук, выслушав Маганаха.
