Конечно, не все просят милостыню, есть и такие, которые на больших дорогах встречают людей с достатком и берут что надо, и дед по прошлым годам постарался бы тож не упустить своего, а теперь куда ему? Стар стал и немочен, и жалостлив, люди ведь тоже тварь божья, с некоторых пор дедова душа покоя и благости запросила.
С приходом Ивашки старик с явной неохотой отложил радовавшую его работу, послал Федорку на двор умываться и сам накоротке из ушата сполоснул руки водой. Спросил, чего доброго повидал Ивашко на городском торгу и почему вдруг коня себе не купил, как собирался сделать. И нужно брать не поджарого бухарца, бухарские кони тонконоги и слабосильны, казаки зарятся больше на русскую породу: она хоть и не так вышла статью — брюхо у нее отвислое, а супротив бухарской дюжее будет и много дешевле. К тому же русская воинской стрельбы не боится, сама на выстрелы скачет.
Верещага, морщась от боли в пояснице, с задумчивым, озабоченным видом походил туда-сюда по пахнувшей мокрым деревом избе и как бы невзначай обронил:
— Али что есть заявлять в таможне?
— К чему ты?
— Про то и таможенный голова говорил. Ведь ты не гость торговый.
— К чему речь, дедка?
— Ночью-то той, как ты приехал, душегубы были. Обманом в избу норовили. Ты спал, божья душа…
— Добро, что не открыл. Спас меня, — с легкой усмешкой поблагодарил Ивашко.
— Сердцем чуял: грабители. Так оно и вышло, — и, помолчав минуту, дед участливо добавил: — К чему юрта? Живи-ко, трень-брень, со мною, а? Разве в юрте когда оборонишься от ворогов?
— Хозяйство заводить хочу, чтоб скотину пасти, хлеб сеять. На степи угоже. Теперь я на службе государевой, кто тронет?
Зашвыркал дед синим хрящеватым носом, сердито засопел и ушел. И не просто куда-то вышел, а ушел надолго. Уж и отобедали рыбой да тюрей Ивашко с Федоркой, а его все не было. Прежде Верещаги заявился Родион Кольцов, встал у порога, заслонив дверь, рослый, могучий, засмеялся, погладил Федорку по круглой, местами бугристой голове:
— Ну как, человек божий, обшитый кожей?
— Слава богу, ему получше, — радуясь гостю, ответил Ивашко.
— Болезнь, она входит пудами, а выходит золотниками. Говорят-де Ивашко коня приискивает…
— Высматривал.
— Не торопись покупать. Отменного найдем, — уверенно, с открытой улыбкой подмигнул Родион. — А кто понесет напраслину, что меня послал к тебе Верещага, тому веры нет. Не посылал он и ни о чем не просил. Однако не слушайся деда, иди в степь. У меня тоже заимка неподалеку на Березовке-речке. Да Верещагу не забывай, ершист и крут он норовом, а к тебе пристал. Будешь в городе — не объезжай стороной.
